Введение в прикладную психологию внимания
Шрифт:
Затем вторым условием он требует задействовать для запоминания как можно больше разных органов чувств. И цитирует Ушинского:
«Чем более органов наших чувств принимает участие в восприятии какого-нибудь впечатления, или группы впечатлений, тем прочнее ложатся эти впечатления в нашу память, вернее сохраняются ею и легче потом вспоминаются…
Из этого мы можем вывести прямо, что педагог, желающий что-нибудь прочно запечатлеть в детской памяти, должен позаботиться о том, чтобы как можно более органов чувств – глаз, ухо, голос, чувство мускульных
В каком-то смысле подсказка Ушинского вырастает из требования наглядности, считающегося одним из важнейших оснований обучения. Но при этом от нее прямой путь и к роли внимания, которое Каптерев превращает в «третье условие хорошего припоминания – сосредоточение внимания на впечатлении» (Там же. С. 295).
Я не знаю, насколько Каптерев самостоятелен в том, что излагает дальше, но утерять приведенные им мысли было бы непростительно. Поэтому я постараюсь привести их как можно полнее.
«Чем сильнее сконцентрировано наше внимание на известном предмете, тем лучше запоминается этот предмет. А внимание привлекается или силой, с которой действует на него предмет, – сильное впечатление не дает нам заниматься ничем другим, кроме себя, невольно сосредоточивает наше внимание на себе, – или интересом его, новостью» (Там же).
Ожидается, что в педагогической психологии учителям будут даны объяснения не того, как проходят нервные токи по центробежным и центростремительным путям, а того, например, почему сильное впечатление не дает заниматься ничем другим и что делает впечатление сильным.
Заявить, что его делает сильным сам предмет, – это не просто ничего не сказать, а обмануть. Причина, почему одна вещь или событие производят на человека сильное впечатление, а другие – нет, безусловно, скрывается где-то в нем, в его сознании или душе. И если научиться их понимать, то можно к каждому ученику подобрать личный ключик, который позволит вести обучение точно и с предельным выходом.
«Психология» Каптерева – это очерк здравого смысла. Любой неглупый учитель вполне способен сам вывести все подобные заключения из наблюдений над жизнью. В таком случае остается лишь использовать этот очерк здравого смысла, как начальное описание исследуемого явления.
«В школах не особенно много заботятся о выполнении этого последнего условия, то есть интереса обучения и следовательно полного внимания… А между тем интерес впечатления также невольно приковывает к себе наше внимание, как и сила впечатления. Поэтому заботиться об интересе обучения весьма важно.
Предмет, глубоко заинтересовавший нас, к которому мы следовательно отнеслись с полным вниманием, нередко остается в нашей памяти на всю жизнь…» (Там же.).
Ожидается, что психолог объяснит, что же такое интерес и как его искать и вскрывать. Вместо этого он долго приводит какие-то английские анекдоты из жизни великих. Но, по крайней мере, он пытается перечислить то, что может способствовать пробуждению интереса у учеников.
«Если интерес обучения и обусловливаемое им внимание такое важное дело для хорошего усвоения и припоминания, то какие условия
1) Новость обучения. Старыми, всем известными сведениями заинтересовать довольно трудно; тогда как новость сообщаемых сведений гарантирует внимание к ним. Впрочем, нужно заметить, что к этим новым сведениям уже должна быть наперед подготовка. Сведения, совершенно, абсолютно новые не заинтересуют, потому что не найдут в нашей душе ничего однородного, ничего родственного…
Разумеется, эти слова имеют применение только к взрослым. Нервная система детей еще так восприимчива, у них еще не сложилось определенных навыков и направления мысли, как у взрослых, вследствие чего дети жадно накидываются на все новое» (Там же. С. 296).
Выпускник Духовной Академии приравнивает душу к нервной системе!.. Да, чтобы объяснять жизнь душевными явлениями, надо было потрудиться и, главное, над собой и своим искусством самонаблюдения. А нервная система стала великолепным объяснительным принципом, поскольку ее достаточно было приговаривать в нужных местах. Видеть ведь все равно ничего невозможно, поскольку она и не имеет отношения к подобным вещам, как направления мысли или навыки…
Тем не менее:
«2) Живое отношение к обучению самого учителя. И новые сведения, переданные вяло, монотонно, как будто до них учителю нет никакого дела, не заинтересуют детей или, по крайней мере, далеко не в такой степени привлекут их внимание… Равнодушие учителя перейдет и к детям…
3) Умение говорить просто, легко и отчасти картинно» (Там же. С. 296–297).
Жить и гореть тем, что делаешь. И говорить образно, но на том языке, который доступен слушателю. Как просто и очевидно. Почему же сам Каптерев и все педагогические психологи предпочитают говорить на языке физиологии? Закрадывается подозрение, что не всегда задача, поставленная воспитателем, должна быть понятна воспитаннику.
Иногда нужно, чтобы он принял что-то без понимания, так сказать, впустил в душу под покровом сумрака…
Изложив все это, Каптерев еще на триста страниц забывает о внимании и лишь в самом конце книги, в главе, посвященной сознанию, пытается дать определение и общий очерк внимания. Но все его усилия сводятся к общепринятому в рамках психологии сознания:
«Внимание есть ничто иное, как направление сознания на определенный предмет» (Там же. С. 620).
Больше никакой новости в его очерке здравого смысла ни в отношении внимания, ни в отношении педагогики нет.
Глава 2. Внимание – условие восприятия. Соколов
В 1915 году выходит шестое издание «Педагогической психологии» еще одного выпускника Московской духовной Академии Петра Андреевича Соколова (род. 1876). Психологи как-то потрясающе небрежно относятся к своим предшественникам и истории собственной науки, поэтому найти какие-то сведения о том, кем был Соколов можно только случайно. Могу только сказать, что Соколов писал учебники для гимназий и народных учителей. А его учебник снабжен самой подробной библиографией на то время.