Вверх, к синему небу
Шрифт:
– Кто бы говорил. Хару, сколько ты уже думал только о «Брэйн Бёрсте» и ни о чем другом?
– Это… это неправда. Я ни в каких кружках не состою, и я ни разу не забыл про домашку из-за него.
– Зато все остальное время ты только там…
Тиюри внезапно оборвала фразу и закрыла рот.
А потом неожиданно улыбнулась.
– Давай прекратим. Это просто игра. Не надо к ней так серьезно относиться.
Она весело улыбалась, но Харуюки, много лет видевший лицо Тиюри чаще, чем собственное, почувствовал тень неловкости за этой улыбкой. Однако Тиюри улыбнулась еще шире и сделала правой рукой знак V.
– …Знаешь, как круто? Я только вчера начала и уже на два уровня поднялась. Зрители говорили, за один день с первого до третьего уровня – самый быстрый результат за всю историю «Брэйн Бёрста». Я даже сбилась со счета, сколько раз меня приглашали в разные легионы.
– …Тию.
Голос как будто застрял у Харуюки в горле; он сделал шаг вперед.
– Я только временно пропускаю секцию, так что можешь не беспокоиться. Скоро у меня все стабилизируется, я буду меньше драться и даже смогу дуэлиться соло. Я уже более-менее приспособилась –
– Тию!!! – почти выкрикнул Харуюки, а потом слова полились из него рекой. – Тию, ты подчиняешься Номи из-за того видео, так ведь?! Он сказал, что сдаст это видео, где я подглядываю, так?! Если так, можешь об этом не беспокоиться! Номи этим видео не может пользоваться, потому что даже он сам понимает, что, если сделает это, я сдам его реальную информацию другим Бёрст-линкерам. Эта дрянь… это видео он может только против тебя использовать, чтобы угрожать, а против меня нет, так что кончай из-за этого париться!
Говорить это все бесполезно. Умом Харуюки прекрасно это понимал.
Если Номи выложит свое видео, Харуюки почти гарантированно исключат из школы. Хуже того – не исключено, что его арестуют и после слушаний в суде по делам семьи отправят в дом заключения для несовершеннолетних.
Пока эта возможность существует, Тиюри будет слушаться Номи. Потому что – она Тиюри. Потому что она подруга Харуюки, которая всегда пытается его защищать.
– …
Тиюри опустила глаза и надолго замолчала. А потом снова улыбнулась.
– Все не так, Хару. Я просто хочу побыстрее набрать очки и повысить уровень. Я ведь это уже говорила.
– Это… это совсем на тебя не похоже! – выкрикнул Харуюки, и слезы против его воли побежали по щекам. – Это я, это только я во всем виноват! Я позволил ему играть со мной, как ему хотелось, взяться за мои слабые места, и вдобавок… Если даже тебя он заберет, я просто не знаю, что делать…
Харуюки плюхнулся на пол и повесил голову, и тут в его ушах –
Раздался наполненный слезами голос Тиюри.
Харуюки резко поднял голову. Его подруга все так же улыбалась, но по загорелым щекам бежали две дорожки слез.
– …Ты не понимаешь. Хару, ты меня совсем не понимаешь.
– Э?..
– Совсем… совсем ничего не понимаешь!!!
После этого возгласа Тиюри сделала нечто неожиданное.
Дрожащими пальцами она принялась расстегивать пуговицы своей белой блузки – сверху вниз, одну за другой.
Прямо на глазах у остолбеневшего, забывшего дышать Харуюки она, лишь мгновение поколебавшись, разом сдернула блузку. Тело Тиюри оказалось перед ним, совершенно неприкрытое, кроме лишь простенького лифчика.
Несколько дней назад, когда Харуюки, обманутый визуальным маскировщиком, вошел в женскую душевую, он увидел Тиюри вообще безо всего, но почему-то сейчас, когда она была перед ним в таком вот виде, это показалось ему очень важным, значимым и жутко долбануло по сознанию.
– …А так ты понимаешь? – дрожащим голосом прошептала Тиюри. – Даже если мой аватар в ускоренном мире подчиняется Номи, настоящая я… там, где ты можешь прикоснуться ко мне, если хочешь, Хару. Все еще непонятно? Меня никто не забирал, ничего такого.
Глядя на Харуюки горящими, хоть и влажными от слез, глазами, Тиюри говорила, будто стараясь впечатать в него каждое свое слово.
– Я все делаю по своей воле. И раньше, и буду делать.
Харуюки –
Не понимал.
Тиюри все делала по своей воле. Что это могло значить? Она имела в виду, что, как и сказала совсем недавно, она решила, что ей как Бёрст-линкеру выгоднее объединиться с Номи, чем с Харуюки и остальными? Что она объединилась с Номи, чтобы заработать больше очков?
Внезапно до Харуюки дошло, что за чувство в нем бурлило с того момента, как он увидел Тиюри у лифта, – это была ревность. Несмотря на то, что сам он любил Черноснежку и хотел, чтобы у Такуму и Тиюри тоже все было хорошо, это черное чувство в нем не погасло и вот теперь вспыхнуло с новой силой при одной мысли о том, что Тиюри на стороне Номи.
Однако Харуюки вытряхнул из головы эти мысли. Уткнув взгляд в пол, он произнес:
– …Прости. Пожалуйста, оденься обратно.
Он совершенно не понимал ни целей, ни намерений Тиюри.
Но он решил верить. Тиюри, наверно, тоже сейчас сражается. Она тоже старается справиться с проблемами своими силами. Он должен верить в это. Если он не сможет верить в то, что Тиюри ему говорила, он уже недостоин быть ее другом.
Встав на ноги и переведя взгляд на дверь (чтобы не смотреть на Тиюри, которая до сих пор не двинулась с места), Харуюки твердым голосом произнес последнюю фразу:
– …Я верю в тебя. Поэтому, пожалуйста, верь в меня тоже. Я не проиграю всяким Номи. Я обязательно верну все, что он у меня отобрал.