Вверх, к синему небу
Шрифт:
– …Че… го?.. – изумленно ахнул Номи. Потрясение Харуюки тоже становилось все сильнее.
Конечно, я уже много раз нырял сюда, в «Безграничное нейтральное поле», и всегда думал, насколько далеко тянется этот мир. Но это был просто туманный вопрос, мне и в голову не приходило самому проверить; а ответ-то простой. Вот он: «Это поле тянется до границ сети Общественных камер» – ведь эта сеть и служит средой, в которой существует ускоренный мир. Иными словами, оно занимает всю Японию. От Хоккайдо на севере до Окинавы на юге.
Но кому вообще может прийти в голову путешествовать по этому огромному миру в одиночку? Это же не VR-мир для безопасного осмотра достопримечательностей. Это зона смерти, здесь обитают громадные «энеми», способные одним ударом раскидать десятки Бёрст-линкеров.
Никому, кроме одного человека.
– …Сем… па… й… – невнятно вырвалось у Харуюки. Горячие слезы покатились под растрескавшейся серебряной маской.
Черноснежка снова повернула голову к Харуюки, и впервые за все время на ее лице появилась тень улыбки. Но эта тень тут же исчезла, когда Черноснежка взглянула на владельца тисков, сдавливающих Сильвер Кроу, – пластинчатый аватар.
Резкий металлический лязг – и тут же белые искры вспыхнули в черной ночи.
Черные пластины, сжимавшие Харуюки, исчезли, и лишь тогда он с запозданием понял, что только что произошло.
Вовсе не двигаясь своим аватаром, Черноснежка запустила дальнобойную инкарнационную атаку – одна лишь ее правая рука окуталась слабым сиянием. Пластинчатый аватар отбил удар, тоже с помощью инкарнации. Поэтому образ тисков, сжимавших Харуюки, отменился и исчез.
Еще три вспышки звонко разорвали воздух. Визуальные эффекты при этом были не ахти какие, но мощь этих атак была очевидна – каждый раз арена под телом Харуюки тяжело содрогалась.
От ощущения этой мощи у него перехватило дыхание. Его совершенно не удивило, что Черноснежка, король, владеет инкарнацией. Потому что технику столь ужасающей разрушительной силы ему уже показала Нико, чья карьера Бёрст-линкера была намного короче, чем у Черноснежки, хоть она и была тоже девятого уровня.
Однако в пластинчатом аватаре тоже чувствовалось что-то бездонное; он ведь прямо противостоял атакам Черноснежки.
Блэк Лотус прекратила атаковать, будто это было просто приветствие, и коротко спросила:
– Твое имя?
Стоящий в двух десятках метров от нее пластинчатый аватар озадаченно склонил набок голову, состоящую из параллельных листов черноты. Раздался тихий голос – такой же, как прежде, похожий на голос учителя из начальной школы.
– …Смысла называть себя сейчас я не вижу. Однако ты, король, утрудила себя визитом на такое большое расстояние. Будет грубо, если я хотя бы не представлюсь, не так ли?
С негромким гудением множество черных пластин взлетело из тени возле ног аватара и, приняв форму правой руки, пристроились к его плечу. Несомненно, это и были тиски, сжимавшие Харуюки совсем недавно.
Аватар положил правую руку на грудь и, перегнувшись в талии, поклонился. Снова прозвучал голос:
– Я вице-председатель кружка под названием «Общество исследования ускорения»… Блэк Вайс[22]. Рад знакомству с тобой.
…С того самого момента, когда Харуюки увидел этот цвет, он немножко ждал этого.
Но все равно, услышав имя, он был потрясен.
Блэк. Чистый черный цвет.
Цвет, который – Харуюки всегда в это верил и никогда не подвергал сомнению – мог принадлежать одной лишь Блэк Лотус. Более того – Харуюки вообще никогда раньше не слышал, чтобы одно и то же название цвета, которое есть в имени каждого Бёрст-линкера, было хотя бы у двух аватаров в ускоренном мире.
В отличие от Харуюки, ошеломленно выпучившего глаза, Черноснежка не выказала ни намека на волнение. Лишь негромко выдохнув, она произнесла:
– Пфф, значит, не легион, а «кружок». Похоже, вы осторожны.
– Прошу прощения, это политика нашего кружка.
– Имя мне, конечно, тоже не нравится, но… в первую очередь я должна отплатить тебе за то, как ты издевался над членами моего легиона. Разумеется, я все верну тебе в двойном размере.
Ее синевато-фиолетовые глаза яростно вспыхнули. Аура того же цвета окутала обе руки-меча.
В ответ пластинчатый аватар, Блэк Вайс, развел руки в стороны; в его движениях не ощущалось ни намека на напряжение.
– Как неприятно. Должен заметить, что ранил твоих товарищей в основном не я, а Тейкер-кун. Впрочем, полагаю, я не в том положении, чтобы просить тебя не обращать на это внимания… да?
Одна из его лениво свисающих рук окуталась тонкой аурой чернильного цвета, и тут же множество пластин, из которых она состояла, беззвучно разошлось и, будто скользя, всосалось в тень у его ног.
– Се-…
«Берегись!» – так он хотел выкрикнуть. Однако две пластины уже выпрыгнули возле ног Черноснежки и сжали ее с боков; все это произошло так быстро, что даже глазом не уследишь.
Бамм! Пластины врезались в руки Блэк Лотус. Сперва тонкие, они тут же выросли в толщину, превратились в громадные бруски. Это был инкарнационный прием Блэк Вайса «Статический пресс». Вспомнив испытанное на собственной шкуре страшное давление этого пресса, полностью блокирующего движения и голос пойманного им аватара, Харуюки забыл о собственной боли и снова попытался крикнуть. Но не успел.
Раздался звонкий хруст.
Синие линии расчертили два угольно-черных бруска.
Харуюки обалдело смотрел, как бруски развалились надвое – половинка налево, половинка направо – и упали на землю. Появившаяся из-за них Черноснежка стояла, чуть разведя руки, словно ничего не произошло.
– К сожалению, физические ограничители против меня неэффективны.
Рассеченные кубоиды снова превратились в тонкие пластины и всосались в землю. Потом правую руку-меч Черноснежки окутало алое пламя.