Вверх, к синему небу
Шрифт:
Спокойным движением она отвела руку и –
– «Разящий удар»!!!
И, холодно выкрикнув название приема, выбросила руку вперед.
Это движение очень походило на спецприем Черноснежки «Дес бай пирсинг». Но вот дальность была на совершенно другом уровне. Багровое копье, вырвавшееся из клинка, с ревом, сопровождаемым металлическим эхом, понеслось к стоящему на приличном расстоянии Блэк Вайсу.
В ответ матово-черный пластинчатый аватар поместил перед собой левую руку, тут же окутавшуюся серой аурой.
– «Слоистая броня».
Пластины, составлявшие руку, со стуком разошлись, и каждая превратилась в большой квадрат. Десяток этих квадратов выстроился в ряд между Блэк Вайсом и Черноснежкой на пути красного копья, защищая своего хозяина.
Раздался оглушительный грохот, и мир содрогнулся.
Девять из десяти пластин копье пронзило, на десятой остановилось. Но не исчезло. Хоть и не пробив последнюю пластину, оно продолжало ярко сиять, и окружающее его пространство выглядело искаженным.
Два Бёрст-линкера с черным цветом в имени сражались между собой на инкарнации; они стояли друг напротив друга, выставив вперед – одна правую руку, другой левую.
В такой напряженной ситуации Черноснежка кинула взгляд на Харуюки – и приказала жестким, но вместе с тем ласковым голосом:
– Теперь вставай, Сильвер Кроу. Я остановила этого парня. А ты должен победить своего врага… Даск Тейкера.
Всего секунду назад Харуюки казалось, что в нем уже не осталось сил сражаться.
Однако слова королевы мечей вонзились ему в грудь, словно тоже были сродни инкарнации, и вновь зажгли погасшее было пламя.
– …Да, – ответил он хрипло, но отчетливо.
Харуюки согнул ноги своего побитого аватара, уперся кулаком в землю и встал, пошатываясь. У него оставалось чуть больше 30% хит-пойнтов.
Удостоверившись в этом, он повернулся к Даск Тейкеру, стоящему немного поодаль, и к Сиан Пайлу рядом с ним.
Такуму, получивший сквозную рану в живот и лишившийся обеих рук, по-прежнему стоял с опущенной головой, словно его сознание было затуманено болью. Глаза под маской не горели. Но он все еще был здесь. Он все еще не умер.
И тут, словно очнувшись наконец от шока, Даск Тейкер медленно поднял правую руку и хлопнул по лицу-маске.
– …Ху, ху, ху-ху.
Между пальцев просочился негромкий презрительный смех, который Харуюки уже столько раз слышал.
– Ху-ху. Блин… ребята, вы по-прежнему отвратительны. Сколько еще вы собираетесь делать вид, что верите в эти идиотские «дружбы» и «узы»? Говоришь, ты прибежала с самой Окинавы? Что за свихнутая заявочка, бог мой.
Он убрал руку от лица. Слабая волна окутала его когти.
– Ладно, это мне сэкономит время – пожалуй, так можно сказать. Если я раздавлю эту безжизненную куклу и того таракана, останется только Блэк Лотус. Ты, может, и зовешь себя королем, но даже ты с нами двоими не справишься. Вообще-то это уникальный шанс… Я сделаю с тобой то же самое, что с ним – буду с тобой драться и убивать каждый час. Пока ты не потеряешь все очки. Ху-ху, ку-ку-ку-ку.
Большую часть этих издевательских слов Харуюки не слышал. Его сознание было устремлено на тяжелораненого Такуму и на по-прежнему лежащую поодаль Тиюри.
Перед его глазами мелькали картины, как Номи издевался над ними. Как Тиюри кричала, когда Номи отрубил ей руку. Как Такуму рухнул, когда Номи пробил ему туловище. Эти двое чувствовали нечто большее, чем виртуальная боль. Они испытывали страдание от того, что их дружбу и любовь использовали и топчут. Отчаяние от того, что самое дорогое для них оскверняют и уничтожают.
Повернувшись к Харуюки, который стоял, сжав кулаки и дрожа всем телом, Номи утешающим тоном прошептал:
– Но ты не беспокойся. Потому что я пощажу только ее… только Лайм Белл. И не потому что я не могу отобрать у нее способность к лечению, как этот вот манекен торжественно заявлял. А из-за преданности Тиюри. Да, ее преданность достойна похвалы. Теперь и я буду обращаться с ней с любовью, ха-ха-ха-ха.
– …
Харуюки стиснул зубы до такой степени, что они, казалось, вот-вот начнут крошиться, и процедил:
– …Номи. Ты ошибаешься.
– В чем именно? И с каких пор?
Неотрывно глядя на склонивший голову набок сумрачный аватар, Харуюки спокойным тоном ответил:
– Во всем, с самого начала. Когда ты поступил в нашу школу… если бы ты вызвал любого из нас на нормальную дуэль и сказал «рад познакомиться», все было бы нормально. Если бы ты сказал, что хочешь вступить в наш легион, это тоже было бы нормально. Если бы ты это сделал, ты получил бы все то, что ты на самом деле хочешь. Друзей, дружбу, человеческие отношения.
В это мгновение.
Даск Тейкер внезапно застыл. Из-под его маски вырвался совершенно другой голос – низкий, хриплый.
– …Что ты сказал? Я? Хочу друзей?
– Вот именно. Ты такой же, как я и Таку. Над тобой измывались, тебя ранили, и ты стал Бёрст-линкером. В ускоренном мире ты наверняка уже узнал через дуэли. Ты узнал, что здесь есть то, что нас связывает, то, чего мы желали. Почему ты не смог поверить в это? Почему ты положился на фальшивую силу, которую дает BIC? Ведь ты наверняка мог сделать и противоположный выбор.
На несколько секунд повисло молчание.
Внезапно весь аватар Номи окутала ужасающая аура. Харуюки понял: это была волна неизмеримой ярости, и источником ее были чувства в самом сердце Номи.
– …Другими словами, ты хочешь сказать вот это? – поинтересовался Номи голосом, непохожим на голос. – «Я прощаю тебя». «Мне жаль тебя, поэтому я стану твоим другом». «Я глубоко сочувствую тебе, поэтому я протяну руку и помогу тебе». Ты это имеешь в виду?
– Нет, – тут же покачал головой Харуюки. – Я совершенно не собираюсь ничего этого делать. И для меня, и для тебя уже слишком поздно понять друг друга. Давай все закончим, Сейдзи Номи.