Вверх по течению
Шрифт:
Ответили тихо и в разнобой.
— Не слышу. Ясно всем?
Ну, прямо как дети, право слово…
— Будем тренироваться отвечать, как правильно пока не научитесь. Итак… Ясно всем? О! Уже лучше, но недостаточно. Еще раз: ясно всем?
Поглядел на притихших цыплят… Точно ведь жаловаться мамкам побегут. Как только так сразу.
— У нас для выполнения особого… подчеркиваю… ОСОБОГО задания командования остался только завтрашний день и сегодняшний вечер. Возможно еще и ночь. Кто провалит это ваше первое БОЕВОЕ задание, тот первой же маршевой ротой вылетит на самую передовую, благо она недалеко —
На этот раз ответили, по крайней мере, стройным хором.
— А теперь посмотрим, что вы тут наваяли… — взял я со стеллажа готовый эскиз блиндажа в косом разрезе, изображенный в изометрии.
Чертежи мы сдали вовремя. Только чего мне это стоило… Ага… Особенно если учесть что нервные клетки не восстанавливаются.
Для начала я столкнулся с тем, что местные чертежные правила совсем не соответствуют нашим ГОСТам. Быстро свернул свои нравоучения дипломированным инженерам и озадачился информацией. Ефрейтор как по волшебству, куда-то смотавшись на четверть часа, достал мне брошюру на имперском языке по этому вопросу и я некоторое время я офигевал только от формулировок, расплывчатых и излишне велеречивых. Это все по строительству. А вот по машиностроению все было весьма близко к тому, что у нас. Ну да… Строить-то можно и на глазок. А вот машина такого не попустит, работать откажется.
Чтобы отвлечься от этого головняка подошел к карте.
— Ефрейтор, а где столица Восточного царства?
Тот посмотрел на меня как-то странно.
— Да не пялься ты на меня так. Я рецкий горец. И в школе не учился, — отмазался я.
— Тут ее нет на этой карте, господин фельдфебель. Она намного дальше на восток. Называется Туром. Здесь только Раков изображен. Это там, где у врага ставка главного командования.
— Ага… — провел я пальцем по карте. — Близко от фронта.
— Ну, они же пока наступают, — развел руками ефрейтор.
— А как называется народ, который живет в этом царстве?
— Их много там, господин фельдфебель, всех не перечислишь.
— А основные?
— Цугулы, ухна, пацинаки, лякиты, озовши, обдоры и обры. Остальные народы там мелкие и незначительные.
— Главные кто там из них? Ну как у нас имперцы?
— Озовши. Раньше были обры. А общий язык у них до сих пор там оборский.
— А русы, русские есть? Или украинцы какие свидомые?
— Нет. Про таких я даже не слышал. На островах в Северном море какие-то руги у них живут, морского зверя бьют, но те у царя на флоте служат. А вот про тех, что вы назвали, мне никогда не встречались.
— А ты точно всех знаешь? — усомнился я.
— Господин фельдфебель, — с некоторой укоризной заявил ефрейтор, — если бы вы прослужили как я десять лет при оптовых складах на железной дороге, то наверняка бы знали больше меня. Кого там только не встретишь по мирному времени.
И я успокоился. А то мне сон давешний все покоя не давал, что воюю я против своих. Да и, правда, кто здесь в этом мире мне свои? Выбросил я из головы эти переживания.
Отложил в сторону 'правила' черчения, взялся внимательно читать задание Вахрумки. С чего, кстати, и надо было начинать…
Вроде успеваем, но впритык. Никакого ефрейторского зазора.
Мажоры в тот вечер у меня солдатской кашей питались из штабной столовой, но на рабочем месте.
Все их возмущения я зарубил на корню, заявив, что в следующий раз кашка будет из котла маршевой роты с вокзала. Ну и то, что мы с ефрейтором точно из таких же котелков вместе с ними рубали… Поспособствовало в общем процессу воспитания.
И после ужина дал каждому мажору по одной минуте телефонного звонка домой с предупреждением для родных, что они задержатся на службе. Не хватало мне еще звонков от дежурного офицера с нагоняем: какого — такого длинного родители этих оболтусов беспокоят большое начальство из-за идиота фельдфебеля.
Хотя, если положить руку на сердце, не дело это чертить при мерцающем свете керосиновой лампы. Пусть даже хватило их на каждый стол.
Разошлись в полночь.
На следующий день я сам сел за стол — 'изобретать' стоячий кульман и рейсшину. А заодно такую простую вещь как канцелярскую кнопку. А то ватман к столу мажоры по студенческой привычке сапожными гвоздиками прибивают.
Естественно до обеда не успел все сделать. И поев в столовой вместе с бойцами, проверил исполнение ими задания и ушел в штабной тир в подвале.
Расстрелял там все патроны из своего трофейного револьвера кроме одной зарядки барабана.
Показалось мне мало и ефрейтор, заведующий тиром, выдал мне большой имперский табельный револьвер и кучу патронов, которые я с таким же остервенением сжег довольно быстро.
На мишени даже не смотрел особо. Попадал в них и ладно. Оружие-то незнакомое. Тогда на опушке мне просто повезло. Могло быть и хуже. Вахмурку, к примеру, пулей задеть. Тренинг нужен.
Отпустило слегка вроде напряжение. Все же первый раз такими проблемными солдатами командую, что с ними постоянно озираться требуется: не вздрючат ли меня самого за них. Как говориться: оглянись вокруг себя… И вот тут устав это наше все…
Вернувшись на рабочее место, я поставил на стол перед ефрейтором блеснувший латунью трофейный патрон.
— Можешь такие достать?
— Сколько вам их нужно? — повертел мой снабженец патрон в пальцах.
— Хотя бы сотню для начала. Тренироваться мне нужно, чтобы револьвер стал продолжением руки. Но для такого умения сотни патронов сжечь очень даже мало, но хоть что-то…
— Попробуем, — он вынул потрепанную записную книжку из кармана.
— Кто там у нас на трофейном складе… — листал он захватанные страницы. — Есть такой. Отпустите меня до ужина?
— Беги. На ужин не опаздывай.
А сам пошел мягонько подгонять своих мажоров. Пугая их работой до утра, если вовремя мне все не сдадут. Нашел я у них мягкое вымя, дергая за которое получаешь питательное молоко работоспособности. Комфорт они любят, буржуи.
15
Артиллерийский полигон располагался в двадцати километрах к западу от города. Старый полигон, давно оборудованный не только уставными позициями, но и деревянными павильонами для отдыха и работы офицеров.