Вверх по течению
Шрифт:
И поставил каждому в книжку печать.
Потом достал из стола четыре семилучевые серебряные звездочки и вывалил их из ладони на стол.
— Вам, Кобчик, следует привести свою форму в порядок. Это же просто безобразие, когда фельдфебель щеголяет птичкой старшего сапера на рукаве. Птичку спороть, звездочки вставить в петлицы. Еще раз увижу в таком виде — сидеть тебе на гауптвахте за нарушение формы одежды. Ясно?
— Так точно, все ясно, господин инженер — лейтенант.
— Не торопись, я еще повышение в звании тебе в
Звание. Указ. Номер. Число.
— Вот… Теперь ты полноправный фельдфебель и можешь 'строить' встречных солдат на улице по собственной прихоти, — коротко хохотнул адъютант. — И это… почему орден до сих пор приколот на булавке?
— Осмелюсь пояснить, господин инженер — лейтенант; как повесил его на эту грудь сам король, так и ношу, — ответил я.
— Кобчик, — усмехнулся адъютант. — Я тебя умнее считал. Неужели ты думал что король будет тебе орденскую ленточку в торжественной обстановке самолично пришивать?
И адъютант генерала Штура звонко захохотал, видимо представив себе такую картинку.
— Булавка тут для скорости и удобства короля. Но не тебя… Так что пришей.
— Осмелюсь спросить господина лейтенанта, — спросил любопытный Йозе. — Теперь нам каждый раз перешивать орден с мундира на мундир. То есть с парадного на полевой… и обратно?
— Нет. Зайдешь к ювелиру, закажешь себе дубликат и пришьешь его на полевой китель. В таком случае его и утратить не будет жалко. А на парадном мундире у тебя останется настоящий орден, хранящий в себе тепло щедрых августейших рук.
Чувствовалось, что адъютанту скучно в отсутствие большого начальства, и он с удовольствием играл роль нашего учителя в дебрях униформологии.
— Теперь другие бумаги… — протянул адъютант. — Литера при вас?
Лесовики синхронно кивнули.
— Вот вам две плацкарты до места. Негоже нашим кавалерам по дорогам империи в теплушках бедствовать.
На стол легли два маленьких картонных прямоугольника.
— Не забудьте в кассе их прокомпостировать. И сдать коменданту станции назначения.
Плацкарты исчезли в карманах лесовиков.
— А тебе, Кобчик, увольнительная на двое полных суток. Начиная с сегодняшнего утра, — на стол лег розовый листочек с печатью размером с солдатскую книжку. — Гуляй, заслужил. Утром третьего дня к восьми часам как штык на первом этаже штаба в отделе инженер — майора Вахрумки. Озадачивать тебя по службе теперь будет он. Если кто другой из офицеров попытается тебя припахать — посылай всех… к Вахрумке, — улыбнулся он.
Он глядел нас по очереди, как будто увидел в первый раз. И как на плацу скомандовал.
— Ну?.. Что стоите тут болванами? Свободны.
Мы еще выходили из приемной, а адъютант уже про нас забыл и самозабвенно крутил ручку телефона, что стоял на его столе в полированной деревянной коробке.
Выйдя из штаба под
— Пива хочу.
И хором же рассмеялись.
Да погудели мы вчера в борделе. Даже почти забыли, зачем туда пришли. Но Йозе напомнил. Так что мы там и заночевали, а с утра сразу в штаб приперлись.
— Господа военные, — раздалось от штабного крыльца тонким фальцетом по — имперски. — Господа военные, я вас все утро разыскиваю по поручению министра двора.
Гладко выбритый человек в светло — коричневой, почти бежевой тройке и шоколадного цвета велюровом котелке на голове быстрым шагом приближался к нам. Под мышкой он зажимал стопку картонок.
— И что вам от нас надо? — недовольным голосом высказался Кароль.
— Я вам должен передать фотографические снимки с награждения, — он протянул нам картонные папки, вынув их из-под мышки. — А за сим позвольте мне откланяться.
— Погоди, — попридержал я его за локоть. — Мы тебя угостим за хлопоты пивом, если ты нам покажешь, где тут есть хороший прохладный погребок с этим напитком приемлемого качества.
— Вам, просто пиво или пиво с сосисками и кнедликами?
— Креветки тоже подойдут, — кивнул я головой.
— Креветок в городе летом нет, только зимой подвозят. Раки есть живые. Отварят по первому требованию.
— Веди, Вергилий и не будь Сусаниным, — сказал я по — русски, но мужик меня понял.
В полутемном прохладном погребке мы не только власть напились светлого пива со свежевареными раками, но фотографии внимательно рассмотрели.
Фотографии были на диво… Четкие и ракурс точный: и короля хорошо видно, как он нам кресты на грудь вешает, и наши рожи не смазаны. Это по отдельности. Вторая фортка для всех одинаковая — все награждаемые в рядок стоят: и мы, и генералы! И размер фоток соответствующий — 30 на 20 сантиметров. Вставляй в рамку и вешай на стену, чтоб соседей жаба прихватывала от того, что… Уровень-то какой, уровень!
— Так что если захотите сделать себе парадный фотографический портрет или даже дагерротип, то милости прошу ко мне в ателье, — вкрадчиво ворковал фотограф, раздавая нам визитные карточки, на которых кроме адреса значилось 'Данко Шибз. Фотографический художник. Поставщик двора его королевского величества'. — Могу даже раскрасить карточки анилиновыми красителями. От натуры не отличите.
— Не — е–е… Мы сегодня уезжаем, — Кароль отерев с усов пивную пену, отодвинул от себя карточку.
— Когда уезжаете?
— В три часа поезд.
— Так еще у вас уйма времени, — обрадовался фотограф. — А моя студия расположена на соседней улице. Буквально два шага. Много времени не займет. Парадный портрет в парадной форме. Или на фоне задника, изображающего битву со взрывами. А вы с саблей, поднимаете солдат в атаку… Солдаты на заднем плане. Как?
— Сабли нет, — огорченно произнес Йозе.