Вверх по течению
Шрифт:
Вроде доволен мужик, судя по виду. И работяги на 'козах' энергично кирпичи на леса носят. Без ленцы.
— Перебоев со стройматериалами нет?
— С кирпичом пока нет. Как с кровельным железом будет — не знаю. Я бы на вашем месте я заранее озаботился бы проверить, чтобы лист оцинкованный был. А то крась, не крась… Все одно ржа его ест. Не сверху. так снизу. А оцинкованный лист долго служит. Экономия на ремонте солидная выходит в итоге. Лучше него на кровлю только красная медь.
По дороге в заводоуправление не отпускала меня мысль о том, что люди тут настоящим делом занимаются,
Вернувшись, застал на месте поверенных, которые еще составляли бумаги к моим чертежам 'молнии'.
— Господа, у меня к вам еще одно дело, — обратился я к ним. — Даже два. Первое, присмотрите в пригородах на покупку кирпичный заводик с хорошим запасом глины рядом. Не меньше нашей месячной потребности чтобы выпускал. Второе, узнайте, кто производит оцинкованный кровельный лист железный. Хотелось бы войти в долю. Целиком выкупить такое производство у меня, наверное, денег не хватит.
Отправив из городского дома денщика и кучера забрать мою семью с полигона, я зажег лампу и сел в кресла с бутылочкой рецкого зеленого вина читать собранное на меня контрразведкой дело. И был откровенно ошарашен. Даже не характеристиками, которыми меня наградили сослуживцы. Это вполне нормальное явление. Люди редко симпатизируют успешным. Чаще завидуют.
Как часто бывает контрики искали не там, где потеряли, а там где светло. Хотя собранного материала было вполне достаточно, чтобы заподозрить в человеке, взявшемся просто из ниоткуда и ловко пробравшегося к подножию трона имперского электора гондурасского шпиона.
Ответы на их запросы в Рецию приходили обстоятельные. Да, жил такой имярек в рецких горах, откуда вступил добровольно в имперскую армию. Семью потерял скорее всего в горской вендетте, точнее не известно. Прибился к семье кузнеца в подмастерья. Но людей, которые бы знали моих родителей не найдено.
Плохо знали географию 'Митрофанушки' из контрразведки — у них для этого кучера есть, иначе бы сразу ухватились за то, что часть южного склона горы Бадон до войны находилась под Винетией, и пришили бы мне шпионаж в пользу тамошнего герцога как миленькие, а не трясли бы меня деньгами за изобретения.
Хотя подозрение мое полностью оправдалось — пасти меня начали по наводке бывшего моего ротного, барона Тортфорта, который не обнаружив меня в списках приговоренных военно — полевым судом, очень расстроился. Надо же… даже задницу от кресла он оторвал ради меня. Сильно я его чем-то задел.
И я весело рассмеялся на этом месте. Это он еще про свою жену и меня ничего не знает. Судьба она такая… Бог не фраер, как говорили в моем мире.
К тому же, по прочтению первого тома, закралось у меня стойкое подозрение, что рецкий маркграф Ремидий, в отличие от аристократов центра империи великолепно знающий горскую мифологию, пристально обратил внимание на то, что объявился я в этом мире именно на горе Бадон.
Весьма приметном месте откуда ушили из этого мира боги.
Где время от времени появлялись такие люди, как я, если верить деду моей жены.
И положил маркграф на меня глаз,
Пообщавшись со мной лично, решил маркграф, что я ему на пользу. Дай бог, дай бог… Хотя нету в этом мире богов. Мечта Карла Маркса — мир материалистов.
Интересно, поделился ли Ремидий своими подозрениями с Бисерами или играет их также как и меня втемную?
А вот собранные бумаги на наших конкурентов, особенно на концерн 'Лозе' и его покровителей были очень интересны и актуальны. Они занимали практически весь второй том моего дела. Спасибо вам, господа аристократы, за работу.
Так что получилось у меня чтение на ночь покруче любого детектива. По крайней мере, я теперь точно знаю кто у нас на заводе стукачи. Думаю, что новый состав контрразведки менять сексотов не будет, если я их не трону. А я и не трону, просто отрежу им доступ к некоторой информации, и пусть они впредь докладывают только заводские сплетни. Живет же рядом со мной стукач генерал — адъютанта Бисера и ничего.
Однако смех смехом, а паранойя разыгралась. Несмотря на то, что дом охранялся рецкими егерями, ложась спать, поставил я около кровати в пределах моментальной досягаемости ручной пулемет. А под подушку сунул пистолет Гоча. Береженого бог бережет, а не береженого конвой стережет.
И уснул.
Снилось мне как мы с генералом Моласом в парадных мундирах с полным 'иконостасом' и без штанов в два смычка пежили проститутку Калию в массажном салоне 'Круазанского приюта'. Девушке было больно и хотелось кричать, а кричать-то было нечем — рот был занят.
В это время появился флигель из дворца и пытался мне вручить засургученый пакет, а когда это не удалось, то свернул его в трубочку и засунул мне в задницу со словами.
— Расписаться не забудьте.
Резко проснулся в поту, вся постель разбуроблена — видать во сне сильно ворочался я, подушка на полу, одеяло черте где и что-то сильно мешает… Мешала и весьма чувствительно как оказалось зажатая ягодицами рукоятка пистолета. Бред какой-то.
— Ни фига себе, почитал, называется на ночь детективчик, — пробормотал я спросонья, улавливая странные приглушенные звуки с улицы. Какие-то не ночные. Но не обратил на них особого внимания. — Приснится же такое…
На самом деле встреча с генералом Моласом в 'Круазанском приюте' ничем не отличалась от такой же встречи, к примеру, в особняке армейского штаба. Разве что декорациями. И велась с глазу на глаз.
Молас довел до моего сведения, что мне и так было известно от принца, но пока без конкретики. Теперь мне конкретику обрисовали в полный рост. Что я должен сделать и как. Появившийся флигель из Дворца только подтвердил его слова официальными документами и полномочиями. И в половине второго, переодевшись в полевую форму и кожаную куртку, что принес мне Тавор, с избранными рецкими офицерами я покинул 'Круазанский приют' через черный ход на другой улице — пустынной по ночному времени. Там нас уже ждала моя карета.