Вверху над миром
Шрифт:
— Расплатимся, как обычно при выезде из отеля, — проворчал он.
От него не ускользнул ее нетерпеливый жест согласия, но он побаивался его причины и выжидал.
После обеда, когда тени стали уже косыми, они отправились на пешую экскурсию, которую проводил сеньор Сото. Лючита была замкнута, молчалива и старалась глядеть на небо или землю под ногами всякий раз, когда они останавливались полюбоваться новым видом или осмотреть какое-нибудь растение. На ней была рваная рубашка, чересчур грязные «ливайсы» — и больше, насколько могла судить Дэй, ничего. Один раз
— Это сухие джунгли, — сказал хозяин. — Как видите, всего лишь тонкая полоска вдоль реки. На том берегу у нас около десяти акров хорошей пастбищной земли. А здесь внизу — чуть-чуть кофе. Пока еще не много. Больше расходов, чем прибыли.
Дэй поискала глазами Лючиту и увидела ее вдалеке: та сидела на скале и курила. Очень глубоко затягивалась, всякий раз старательно задерживая дым в легких, а затем выдыхала. «Даже курит не по-людски», — подумала она. Потом она увидела, что Гроув тоже заметил девушку, и его лицо помрачнело от досады.
— Пошли! — позвал он. — Заглянем на f'abrica, пока не стемнело.
Он повел их вниз по узкой тропинке меж валунов и больших хлопчатых деревьев с толстыми серыми корнями.
F'abrica представляла собой просторное деревянное сооружение, построенное на склоне холма в несколько уровней, частично под крышей, а частично без — подлинный хаос закромов и скатов. Гуськом во главе с Гроувом, они пробрались меж грудами кофейных бобов к маленькому кабинету в дальнем, темном конце сарая. За столом сидел иссохший смуглый молодой человек.
— Этот мой прораб — Энрике Кирога, — сказал Гроув, и они пожали друг другу руки.
Несколько рабочих заняли места, с которых могли, не двигаясь, заглядывать в открытую дверь кабинета. Гроув снял с гвоздя одно из сомбреро, висевших в ряд на стене, и надел его набекрень.
— У меня такое чувство, будто нас пригласил на ужин капитан корабля, — сказала Дэй доктору Слейду.
— Не иначе. Осторожно.
Несколько скудных поздних солнечных лучей проникали сквозь временную стенку и косо освещали темный интерьер высоко над их головами.
— Пиранези, [41] — сказал Гроув, шагнув вперед.
Никто не ответил.
— Подойдите сюда и взгляните, — позвал он.
Лючита разговаривала с прорабом.
— Hombre! — орала она.
В углу сверху и снизу висели десятки паутин, похожих на гамаки, небрежно подвешенные между стенами. И в каждом лежал огромный черно-желтый паук.
— Господи, они величиной со сливу! — воскликнул доктор Слейд.
Зажав в руке тулью сомбреро, Гроув широко зачерпнул им внизу липкие мембраны, и те с треском порвались. Затем он поднес шляпу, чтобы они могли заглянуть внутрь. Доктор Слейд поправил очки и внимательно посмотрел.
41
Пиранези, Джованни Баттиста (1720–1778) — итальянский археолог, архитектор и художник-график, мастер архитектурных пейзажей.
— Сколько я поймал?
— Семь-восемь.
Когда к ним подошла Лючита, Гроув снова собрал тулью в кулак:
— Подержи-ка минутку этот тенеотбрасыватель?
Она послушно взяла шляпу и пронесла ее пару шагов. Одно насекомое, выбравшись наружу, коснулось ее руки. Она глянула вниз, завизжала и отшвырнула сомбреро.
— Я убью тебя, мерзкий ты сукин сын! — закричала она и, бросившись к Гроуву, начала колотить его кулаками.
— Она их терпеть не может, — объяснил он Дэй через плечо, увертываясь от ударов.
За f'abrica стояли рядами лачуги с соломенными крышами, в которых судачили женщины и вопили дети. Они встали у одной и заглянули внутрь на глинобитные стены и грязный пол: в углу на куче джутовых мешков лежала старуха.
— Довольно примитивно, — сказал доктор Слейд. Дэй уловила в его голосе осуждающую нотку. Возможно, Гроув тоже ее заметил.
— Так ведь они же примитивные люди, — сказал он. — Дайте им кровать — и они устроят из нее насест для кур. Дайте денег — и они будут два дня подряд пьянствовать.
— Наверное, деньги им все же иногда нужны, — возразил доктор Слейд.
— Они видят их раз в год. Им выдают квитанцию, и они покупают еду в фабричной лавке в кредит.
— Я читал об этой системе, — сухо сказал доктор Слейд.
— Они кажутся вполне счастливыми, — неуверенно начала Дэй. Она готова была сказать что угодно лишь бы избежать обсуждения этой темы: она хорошо знала Тейлора.
С другой стороны f'abrica, под большим деревом, стоял грузовик.
— Энрике подбросит нас обратно домой, — сказал Гроув.
Ухабистая дорога вела большую часть пути через кустарниковые заросли, и когда они вернулись, уже почти стемнело. Как только сели в грузовик, Лючита разговорилась с прорабом. А когда остановились, она тотчас выскочила и исчезла.
Главный внутренний двор монастыря, спускавшийся уступами и открытый с одного конца, нисколько не изменился. Днем оттуда открывался вид на уединенный сад, вспаханные поля и извилистую реку с полоской леса вдалеке. В углу на верхней террасе установили стеклянные стены, за которыми они ужинали. Свечи мерцали под дуновениями ветерка. В облегающем черном платье Лючита казалась холеной, пышущей здоровьем. Во время еды она угрюмо поглядывала на невидимую реку и говорила резко и эмоционально — то ли от возмущения, то ли из дерзости.
— Бедный ребенок до сих пор дрожит, — сказала Дэй Гроуву. — Эти пауки! Зачем вы так с ней?
— Как так? — с отвращением воскликнул он. — С этой-то ребячливостью ей и нужно бороться.
В принципе Дэй согласилась с ним, но все же неодобрительно подняла брови. Глядя на него, румяного и сияющего в отблесках свечей, она подумала с некоторой антипатией: «Все мужчины грубы с молодыми девушками. Даже Тейлор». Он тоже вел себя, как садист, с одной маленькой девочкой. Но где это было? И наяву ли все случилось или это лишь ложное воспоминание, оставшееся после болезни?