Вверху над миром
Шрифт:
Он прислушался: Дэй не шевелилась, и он предположил, что она спит.
Слова обманчивы, особенно — очень короткие; она думала о решающем значении двух маленьких слов, которые употребил Тейлор: он сказал.Он сказал, что забывчивость быстро пройдет. Сказал, что это результат какой-то «болезни Ньюболда». Сказал, что их лечил лучший врач столицы. Но восстановится ли память полностью? Тейлор никогда не слышал ни о какой «болезни Ньюболда». Вполне возможно, что другой врач прописал бы лечение для устранения последствий, от которых она страдала. Тяжело было сознавать, что все зависит от одного слова именно этого молодого человека. Она доверяла ему меньше, чем когда-либо, и досадовала лишь на то, что не могла найти своему чувству четкого логического объяснения. По ее мнению, сам факт, что он приютил их и даже потрудился привезти сюда на ранчо, мог вызвать подозрения. Его поведение глубоко противоречиво: он изо всех сил старался быть гостеприимным и предупредительным, но, оставаясь с ним наедине, она не замечала в нем ни капли дружелюбия. Он окружал их своим обаянием и любезностью машинально, словно они с Тейлором платят, а он принимает их у себя за деньги. Она была убеждена: покинув их час назад, он вздохнул с облегчением, что наконец-то от них избавился и можно спокойно вернуться к своей обычной жизни. Каким был его личный мир, она могла лишь догадываться, но не сомневалась, что в нем не найдется уголка ни для нее, ни для Тейлора: в том царстве они считались не людьми, а предметами.
Посреди ночи ей приснился сон. Или, быть может, она лежала в полудреме и лишь вспоминала свое сновидение? Она была одна среди скал на темном морском побережье. Волны лениво поднимались и опускались, и она слышала, как вдалеке прибой медленно разбивался о песчаный берег. Приятно было находиться так близко к кромке океана и следить за интимными ночными подробностями его приливов и отливов. Прислушиваясь к тому, как дальние буруны накатывались на пляж, она смогла различить еще один звук, вплетавшийся в прерывистый плеск волн, — безбрежный горизонтальный шепот над морской гладью, доносивший одну фразу, которая повторялась с регулярностью мигающего маяка: Скоро наступит рассвет.Она долго прислушивалась: вновь и вновь кто-то шептал еле слышные слова над волнующейся водой. С нее медленно спадало тяжелое бремя, блаженство мало-помалу стало полным, и она очнулась. Затем полежала пару минут, поражаясь этому сну, и уснула вновь.
24
На следующее утро, вскоре после того, как они позавтракали, в дверь постучал Гроув. Дэй, принимавшая солнечные ванны, накинула купальный халат.
— Простите, что нарушаю ваше уединение, — сказал он, прошагав в патио, где они сидели. — Все в порядке? Вам ничего не нужно?
Когда они возразили, что все детали идеально сочетаются друг с другом, он устроился в шезлонге и закурил. Через пару минут цель его прихода стала ясна: он явился пригласить доктора Слейда на экскурсию в ближайший серебряный рудник.
— Серебряный рудник! Это правда? — сказал доктор Слейд заинтересованно. — Что ж, думаю, мне понравится.
— Вы спуститесьв рудник? — спросила Дэй, пристально глядя на Гроува.
Он улыбнулся:
— Трудно было бы осмотреть его снаружи.
— Ненавижу подземелья! — сказала она с чувством, не сводя с него глаз.
— Никому не хочется в землю, — произнес он, улыбаясь даже еще вкрадчивее. Вдруг она почувствовала, что он пытается выставить ее в глупом свете, отрезав путь к достойному отступлению, и поэтому на время перевела разговор на другую тему. Потом неожиданно спросила его:
— Это современныйрудник?
— Там безопасно, если вы это имеете в виду. Ему не меньше двух столетий. Очень прочный.
Когда доктор Слейд встал и собрался выйти вслед за Гроувом, она сказала негромко, но так, чтобы он услышал:
— Я не хочу, чтобы ты ехал, Тейлор.
Он остановился и развернулся:
— Нашла время! Я буду осторожен при спуске и подъеме. Увидимся около двенадцати.
— Да, — монотонно сказала она, махнув рукой в его сторону. Он воспринял это как прощальный жест и вышел.
Когда они очутились в крытой галерее главного внутреннего двора, Гроув посмотрел на него:
— Дэй разволновалась, да?
— Вовсе нет, она необычайно уравновешена, — ответил доктор Слейд. — Просто после болезни у нее слегка расшатались нервы — вот и все.
Гроув терпеливо улыбнулся и покачал головой:
— Что ж, доктор, это вашажена, и вам лучше знать. Но, с другой стороны, из-за вашей близости вы можете и не заметить того, что кто-нибудь другой, встретившись с ней впервые, увидит тотчас же. Никогда нельзя сказать.
— Очень в этом сомневаюсь, — с нажимом произнес доктор Слейд. Гроув понял, что тот не настроен на диалог.
— С какой стати ей нервничать? — спросил он. — Она полностью выздоровела. Вы же видели.
Доктор Слейд остановился.
— Разве? У нее ведь было то же, что у меня, — он постучал себя по лбу. — Она очень многого не может вспомнить.
Гроув фыркнул:
— Скорее всего, это мнимая потеря памяти. Она знает, что пару дней находилась в отключке, и поэтому ей кажется, будто порвана связующая нить. Вот увидите: если задать ей нужные вопросы, она все вспомнит.
Они снова медленно зашагали.
— Не знаю, — с сомнением сказал доктор Слейд. — В моем случае провал вполне реальный. Выпал целый период.
— И до сих пор не восстановился! — воскликнул Гроув.
Чувствуя, что его вызывают на разговор, во время поездки доктор Слейд решил рассказать Гроуву о границах этого временного промежутка, используя некоторые ориентировочные даты и считая на пальцах дни до и после. Вместе они подсчитали, что потерянное время занимает от тринадцати до пятнадцати дней.
— Восстановить в памяти эти дни — теперь главная цель моей жизни, — сказал доктор Слейд, пытаясь улыбнуться. Обжигающий ветер резко хлестнул его по лицу, так что у него перехватило дыхание.
— Они вернутся, волоча за собой хвосты, — Гроув слишком быстро ехал по ухабистой тропе, не сводя глаз с дороги.
По-прежнему загорая в одиночестве посреди все более накалявшегося патио, Дэй пыталась реконструировать ключевые сцены, подробности которых могли бы воскресить какой-нибудь фрагмент недостающего материала. Но это было все равно, что искать на берегу вчерашние следы. Она сердилась на Тейлора за то, что он ушел, хотя она просила не делать этого: без него она осталась наедине со своими заботами. Она была уверена, что у них больше шансов решить собственные проблемы вместе, нежели по отдельности.
Когда прислуга пришла убрать в комнате, Дэй набросила рубашку и какие-то брюки и побрела через весь дом к парадному входу. На улице казалось немного прохладнее. Несколько пыльных тропинок вели в разные стороны: та, которую выбрала она, пролегала вначале вдоль стен дома и сада. Вскоре тропинка пошла под уклон и свернула налево. Невзирая на жару, Дэй медленно шагала, поднимая сандалиями пыль. Затем развернулась и возвратилась на ранчо быстрее, чем ушла с него. Уже во дворе она услышала голоса, доносившиеся из sala, и заглянула туда.