Ввысь

Сандерсон Брендон

Артур глянул на меня и кивнул.

— Кобб, что нам известно? — продолжила я. — Что говорится в тех секретных документах? Кто-нибудь когда-нибудь видел крелла?

Кобб сменил голограмму на парящее изображение обгоревшего шлема и нескольких элементов брони. Я поежилась. Останки крелла. Голограмма была гораздо более детализированной, гораздо более реальной, чем виденные мной схематичные рисунки. На фото несколько ученых стояли вокруг стола с броней, осадистой и громоздкой, какой-то квадратной что ли.

— Это все, что удалось

найти, — пояснил Кобб. — И мы находим подобное лишь в отдельных сбитых кораблях. В одном на сотню, а то и реже. Мы уверены только в том, что они не люди.

Он показал еще одно изображение — увеличенную голограмму обгоревшего шлема.

— Есть несколько теорий. Старики, которые жили еще на «Непокорном», рассказывают о недоступных нашему пониманию вещах. Может, мы находим только броню потому, что больше там ничего и нет. Может, креллы и есть броня. В прежние времена, как гласят легенды, творилось много странного. Например, были машины, умеющие мыслить.

Машины, умеющие мыслить.

Машины с продвинутыми технологиями связи.

Меня вдруг пробил озноб. Класс словно расплылся, осталась только я у кабины да отдалившиеся голоса ребят.

— Что за бред, — сказала Рвота. — Кусок металла умеет мыслить не лучше камня. Или вон той двери. Или моей фляжки.

— Не бредовее идеи, что они могут читать мысли, — отозвался Артуро. — Никогда о таком не слышал.

— Очевидно, что в нашей галактике есть чудеса, которые мы едва можем постичь, — произнес Кобб. — В конце концов, «Непокорный» и другие корабли могли перемещаться меж звезд в мгновение ока. Умеющие мыслить машины — хорошее объяснение того, почему так много кабин креллов, которые мы обследовали, пусты и почему в «броне», которую мы обнаруживаем, никогда нет тел.

Машины, умеющие мыслить.

Потом Кобб объявил, что занятия окончены. Мы собрали вещи и отправились на ужин. Киммалин и ФМ пожаловались на простуду — по школе ходил вирус, — поэтому Кобб предложил девушкам вернуться к себе и отдыхать и пообещал, что ужин им принесет адъютант.

Я слушала все это, но не слышала. Ошеломленная, села на место. М-Бот. Корабль, который умеет мыслить и с потрясающей легкостью проникает в нашу систему связи. Что, если… я ремонтирую крелла? Почему это никогда не приходило мне в голову? Как я могла быть настолько слепа, ведь вариант настолько очевидный?

«Кабина у него с надписями на английском, — подумала я. — Есть удобства для пилота. И он говорит, что не может сам управлять кораблем».

Но вдруг это уловка? Он сказал, что не способен лгать, но я поверила ему на слово. Мне…

— Штопор? — Кобб остановился у моей кабины. — Ты что, тоже простудилась?

Я покачала головой.

— Просто много всего надо переварить.

Кобб хмыкнул.

— Что ж, это и правда целая куча стылого шлака. Честно говоря, после того как мы потеряли архив, от старых времен остались одни слухи.

— Не возражаете, если мы

расскажем об этом Недду? — спросила я. — Когда он вернется.

— Он не вернется. Сегодня утром адмирал официально отчислила его из курсантов.

— Что? — Я привстала от удивления. — Он сам попросил, чтобы его отчислили?

— Он не явился на службу, Штопор.

— Но… его братья…

— Если ты не способен контролировать эмоции, в том числе и горе, то это признак того, что ты не годишься для службы. По крайней мере, именно так считает Железнобокая и другие высшие чины АОН. По мне, хорошо, что Недд выбыл. В любом случае парень слишком умен для всего этого…

Кобб проковылял за дверь.

Я опустилась в кресло. Итак, нас теперь только шестеро. И если неспособность контролировать эмоции делает тебя непригодным к службе, то что говорить обо мне? На меня обрушилось все разом: потеря друзей, беспокойство по поводу М-Бота, внутренние голоса, нашептывающие, что я в самом деле трусиха.

Всю жизнь я сражалась с предвзятым отношением, считая, что из меня выйдет пилот, причем отличный. Куда подевалась эта уверенность?

Я всегда думала, что, когда добьюсь своего, когда наконец попаду в летную школу, больше не буду чувствовать себя такой одинокой.

Порывшись в рюкзаке, я вытащила рацию.

— М-Бот, ты здесь?

— Подъемное кольцо: функционирует, но не хватает энергии. Ускорители: не функционируют. Китонический гипердвигатель: не функционирует. — Он сделал паузу. — Да, не сомневайтесь. Я здесь, деться мне некуда.

— Ты подслушивал наш разговор?

— Да.

— И?

— И признаюсь, что проводил кое-какие вычисления насчет возможности выращивания грибов в этом здании, поскольку ваш разговор, что типично для людей, был немного скучным. Но не во всем! Поэтому вам должно быть…

— М-Бот, ты крелл?

— Что? Нет! Разумеется, я не крелл. С чего вы взяли? Как вы могли подумать… Погодите, вычисляю. О! Вы так решили, потому что я ИИ, а креллы, скорее всего, тоже, поэтому я должен быть одним из них?

— Ты должен признать, все очень подозрительно.

— Я бы обиделся, если бы мог. Может, мне тогда начать называть вас коровой, раз уж у вас четыре конечности, вы состоите из мяса и наделены рудиментарными, обусловленными биологией умственными способностями?

— А откуда ты знаешь, что не крелл? Ты мог забыть.

— Я знаю.

— Ты забыл, зачем прилетел на Детрит, — напомнила я. — У тебя сохранилось только одно изображение твоего пилота, если это вообще он. Ты почти ничего не помнишь о моем биологическом виде. Может, ты ничего и не знал никогда. Может, твои банки памяти заполнены только тем, что знают о нас креллы, а всю эту историю ты выдумал.

— Я пишу новую подпрограмму, чтобы должным образом выражать негодование, — сказал М-Бот. — Чтобы довести ее до ума, потребуется некоторое время. Дайте мне пару минут.