Вы хотели войны? Вы ее получите!
Шрифт:
Родин оглянулся на выросшего у него за спиной Бессчетнова.
– Поиску – отбой! Общее построение. И – дай мне какую-нибудь тряпку – завернуть.
Бессчетнов кивнул, тут же, как факир, исполнил пожелание.
Родин аккуратно завернул нож в тряпицу, широким шагом направился к штабной палатке, за ним заторопился, чтоб не отстать от событий, Приходько.
В палатке пили чай. Полковник и Мирза что-то негромко обсуждали, младшие офицеры молча отхлебывали из пиал.
– Кто же это мог? – в который раз задал вопрос Полковник.
В этот момент и вошли Родин и Приходько. Иван, ни
– Нашли в кустах в ста метрах от лагеря. Осталась самая малость: узнать, кто из присутствующих убил этим ножом.
Полковник вскинул брови, нукеры, как по команде, открыли рты, Мирза хмыкнул.
– Каких присутствующих? Ты чего, Родин? – изумленно спросил Полковник.
– Которые находятся сейчас здесь, в этой палатке! Потому что, разрешите доложить, никто из моих бойцов к убийству не причастен. И Шевченко сам себе в спину нож тоже воткнуть не смог бы.
– Родин, ты с ума сошел? – Полковник медленно встал. Поднялись и остальные.
– Шевченко перед смертью сказал, что это был свой. Надеюсь, понятно, что этот человек находится здесь, среди нас, в нашем лагере. А имени его не назвал, потому что не знал...
– Ловко ты все загнул, – Полковник снова уселся с хозяйским видом. – Может быть, ты меня имеешь в виду?
– Нет, не вас.
– Так кто же? – Полковник терял уже всякое терпение, с трудом удерживаясь, чтобы не выгнать в шею обоих старлеев.
Не глянув на Мирзу и его офицеров, Иван пояснил, как само собой разумеющееся:
– Кто-то из наших, так сказать, коллег.
Мирза взвился:
– Да как ты смеешь, старлей?
– Нож на какой зоне вытачивали? – с веселой злостью спросил Родин. – Может, ты и убил его?
Мирза рванулся к Родину, схватил его за грудки.
– Да ты с ума сошел, вояка...
Опрометчиво поступил Мирза: тут же, в мгновение, руки у него оказались по швам, а крепкий удар десантного лба отправил майора в дальний угол штабной палатки. Подчиненные дружно бросились подымать Мирзу.
Полковник изобразил озабоченность.
– Родин, прекратить! Что вы устраиваете? Следствие должно разбираться... и разберется.
Придя в себя, Мирза, отведя пылающий взгляд, намеренно спокойно произнес:
– Сами устроили между собой поножовщину! Ширанулись трофейным героинчиком – и крышу у всех сорвало... – Он открыл полевую сумку, достал оттуда пачку билетов, бросил на стол. – Вот билеты на самолет. Вылет сегодня в 22.00. По московскому времени... Через полчаса за вами приедет «ГАЗ-66».
Родин взял билеты, обернулся на входе:
– За мной должок... Мирза.
Он произнес так, что получилось почти «мерзавец».
Полковник вытер остатками туалетной бумаги взопревший лоб, вышел вслед за Родиным и Приходько. Он «заказал» борт и ждал, когда прилетит вертолет, и можно будет, наконец, добраться до гостиницы, принять душ, поужинать с бутылкой «руси араки», то есть местной водкой, и хоть на несколько часов позабыть все это бестолковое мероприятие, завершившееся абсолютно необъяснимым убийством сержанта. «Расхлебывать все будет этот выскочка Родин, – размышлял Полковник. – По праву первого доклада руководству я разукрашу его так, что клейма негде ставить будет». Увы, эта дурацкая операция никак не ложилась в копилочку заслуг для представления на генеральское звание. Полковнику абсолютно не жаль было сержанта: убиенных в различных обстоятельствах он видел не раз и относился к этому философски: если убивают, значит, кому-то это нужно, значит, кому-то перешел дорогу, значит судьба... А ситуация сложилась, ой, какая щекотливая: на чаше весов «правосудия» – спецназы и «союзники». «Уж лучше бы на кого-нибудь из наших навесили этот труп!» А то к черту полетят все оперативно-дружеские связи и наработки, на которые он потратил больше года.
Расходуй месть по дозам
Родин и Приходько вернулись в командирскую палатку. В центре на каменистой земле лежал сержант Шевченко. С его лица исчезли боль, страдание, горечь, обида – пришло всевышнее умиротворение, разгладившее напряженные скорбные черты. Вокруг Грини молча стояли бойцы.
Родин опустился на колено, пригладил умершему седой от пыли ежик волос.
– Прости, Гриня... – и, не глядя в глаза бойцам, приказал: – Уходим...
– Командир, а может, замочим их всех? – Бессчетнов кивнул на собирающихся «союзников». – И спишем на боевые потери?
– Позже вернемся к этому вопросу, – хмуро ответил Родин, хотя, в другой ситуации, прищемил бы язык прапорщику за подобные анархические вольности.
Родин вышел из палатки. Тройка «отважных», Мирза и его подчиненные, грузили свои баулы в джипы. Жердеобразный Полковник, согнувшись в дугу, вытащил наружу свою огромную сумку в камуфляжном окрасе, опустил перед входом.
– Вы с ними? – поинтересовался Родин.
– Да ну их, на хрен... – с чувством ответил Полковник. – На вертушке доберусь...
Обещанный «ГАЗ-66» уже подогнали, и чернявый заморыш-водитель вручил Родину ключи и техпаспорт.
– В аэропорту вас будет сопровождать местный начальник милиции, ему и отдадите ключи и документ. Только не забудьте. Водить-то грузовик умеете?
– Разберемся, – ответил Родин и передал ключи первому попавшемуся под руку бойцу – Вздохову.
Тело Шевченко уложили в спальный мешок, который всегда, как верный и надежный друг, служил и согревал его в командировках на войну, в разного рода накала и национального окраса «горячих точках». А теперь, застегнутый чужими руками, уже не в силах был согреть хозяина.
Родин, проводив его отрешенным взглядом, встрепенулся.
– Вздохов! – боец тут же вырос перед ним. – Осмотри внимательно со всех сторон машину. Что-то не нравится мне это гостеприимство. Как бы не подвесили нам сюрприз.
– Понял.
Вздохов тут же полез под машину и с фонарем стал «вылизывать» буквально каждый сантиметр. Потом он проверил кабину, кузов и, наконец, доложил:
– Вроде чисто...
Мирза, скептически посмотрев на суету спецназеров, приказал водителю грузовика сесть за руль одного из джипов, попрощался за руку с Полковником и, не глянув более в сторону русских, скрылся в машине. Оба джипа тут же тронулись и «поплыли-поскакали-попылили» по горбатому пути в сторону далекого плавящегося горизонта.