Выбор двух
Шрифт:
Белая пластиковая дверь кабинета с медной табличкой оказалась прямо перед Клаусом. Он постучался и вошел внутрь. В дальнем конце за столом сидела помощница доктора Штрауса по имени Кларис. Внутри кабинета оказалось заметно холоднее, чем в коридоре. Всему виной был выкрученный до предела кондиционер. Пышнотелая дама поправила накинутую на плечи голубую шаль и поежилась. Дверь слева от ее стола, что вела в кабинет Штрауса, была закрыта.
– Привет, Кларис. Что у вас за ледниковый период наступил?
– Добрый день, мистер Беринг. Да вот кондиционер сошел с ума.
– А почему просто не выключишь его?
Пауза длинною в несколько секунд оборвалась звуком шлепка ладони о лоб.
– Совсем мозги себе отморозила, видимо – сказала Кларис, подошла к розетке и выдернула провод кондиционера.
– Подскажи, а доктор Штраус сейчас у себя?
– Нет, он в конференц-зале на симпозиуме. Говорил, что будет там с докладом выступать.
– Не знаешь, долго он будет там?
– Вот чего не знаю, того не знаю, мистер Беринг. Симпозиум уже несколько часов как идет. Могу передать доктору Штраусу, что вы заходили. Только уже завтра. Он не планировал возвращаться сюда после мероприятия.
– Спасибо, Кларис, не нужно. Я хочу с ним лично переговорить. Попробую выловить его после симпозиума. Симпозиум идет в малом или большом зале?
– В малом, на сколько помню.
– Хорошо, спасибо еще раз.
Клаус распрощался с девушкой и направился в сторону лифта. Ему хотелось, как можно скорее добраться на восьмой этаж.
Двери в конференц-зал были приоткрыты и подперты деревянным стулом. По доносившемуся изнутри гулу стало понято, что бурные дискуссии были в самом разгаре. Среди прочих голосов выделялся баритон Бориса Штрауса, известного в академических кругах полемиста и спорщика. Плакат слева от входа намекал на тематику симпозиума. Мероприятие посвящалось поиску альтернативных источников энергии. Внутри просторного овального помещения Клаус нашел для себя свободное место в правом крыле. Внизу, на сцене за длинным столом сидело шестеро человек. Иногда поочередно, иногда вперебой они высказывались в установленные перед ними микрофоны.
– Доктор О’Коннелл, при всем уважении к Вам и вашим исследованиям, сейчас я более чем уверен, что вы несете первосортную чушь. Я еще раз повторяю, утилитариум на данном этапе нашего технического прогресса просто не может быть заменен ничем другим. Микрочипы, оснащенные нанотранзисторами на основе утилитариума, в разы обходят по производительности арсенид галлиевых микрочипы, не говоря уже о кремниевых. Повсеместная автоматизация и кибернетизация нашей с вами повседневной жизни крепко подсадила нас на утилитариум, который сейчас попросту везде. И отдельная тема для разговора – это использование его в военной промышленности, которая благодаря утилитариуму шагнула далеко вперед, прошу заметить. – взволновано сказал мужчина полного телосложения в твидовом костюме.
– Вне всяких сомнений, доктор Штраус. Однако, как я уже говорил, сколько бы ни были напористы мы в поисках, нигде кроме как на Сентруме залежи утилитариума обнаружить не удалось. И как вам всем известно, дорогие мои коллеги – высокий мужчина с бакенбардами прочертил рукой в воздухе
– Да, так и есть, доктор О’Коннелл, но такова цена прогресса. Благополучие миллионов всегда зиждиться на жертвах тысяч. Именно поэтому, чтобы обеспечить Беллатории процветание, нам жизненно необходим контроль над добычей утилитариума на Сентруме.
После этих слов по залу прокатилась волна одобрительного шепота. Все понимали, на сколько большую роль играет утилитариум в современном мире, но не все хотели сами себе в этом признаваться.
– А что вы скажете, дорогой доктор Штраус, по поводу эффекта мимозы? Как только начинается разработка нового месторождения, количество оставшегося металлоида падает в геометрической прогрессии. Куда он исчезает, почему и каким образом, нам не известно. Но факт не оспорим. Что, если однажды так исчезнет весь утилитариум? По некоторым прогнозам, эта перспектива не такая и далекая.
– По вашим прогнозам, доктор О’Коннелл, прошу заметить. Большая часть научного сообщества не придерживается столь пессимистичной точки зрения. Эффект мимозы и правда остается загадкой. Но, как и всегда, это лишь дело времени.
Дебаты продолжались еще половину часа от силы. В какой-то момент доктор Штраус демонстративно посмотрел на часы и сказал:
– А теперь прошу извинить меня, дорогие коллеги, однако настало время заканчивать нашу чудесную встречу. Сегодня нам удалось обсудить очень много и даже выйти за пределы обозначенной темы. Всех сердечно благодарю и буду рад видеть через две недели на конференции о перспективах полного отказа от использования биолитов.
Слушатели стали по одному подниматься с насиженных мест и двигаться в сторону выхода. По мере продвижения они сливались в небольшие группы и начинали обсуждать поднятые на симпозиуме темы. Несколько человек подошли к столу со спикерами, начали задавать им вопросы и жать руки в благодарность за мероприятие. Тем временем доктор Штраус быстро попрощался с коллегами, схватил пальто с кожаным портфелем и резво направился к выходу. Клаус стоял рядом с дверью и словно первобытный охотник выжидал, когда ошалевший зверь сам выскочит на него.
– Добрый вечер, Борис! Отличную Вы речь произнесли, держу пари, зал был готов подписаться под каждым словом. Могу я ненадолго Вас отвлечь?
– Привет, Клаус. Извини, времени совсем нет. Давай потом. Я уже опаздываю. А что про речь, так эти болваны готовы поддакивать каждому слову, сказанному из уст профессора – последнее слово Борис Штраус выделил иронично-пафосной интонацией.
– Мой вопрос не займет много времени. – сказал Клаус и последовал за доктором Штраусом, не сбавлявшим темпа.