Выбор Кота
Шрифт:
Валентайн взбирался на гору. Горячая густая кровь Стэффорда стекала у него по спине. Сейчас не было ничего важнее, чем дотащить сержанта до вершины. Валентайн забыл о грогах, об остальных Волках, которые бежали рядом и, как могли, прикрывали его. Страшное напряжение в ногах, жжение в груди, отдающее медным привкусом, — это было с ним и сейчас, все остальное тонуло в шуме и суете беглой стрельбы. Он чувствовал, как слабеет Стэффорд. Господи, пусть это будет только сон.
— Бегите… наверх, — прохрипел Валентайн. Волки уже были бы на горе, если б не прикрывали их со Стэффордом.
Один из них передернул затвор.
— После вас, сэр, — сказал он и, опустившись на колено, выстрелил вниз по склону.
Валентайн услышал нечеловеческий стон. Он собрал все силы и волю, чтобы продолжать подъем.
— Падайте, лейтенант! — крикнул ему сержант Петри откуда-то сверху.
Валентайн рухнул на колени, высвободив одну руку из-под своей ноши.
Со стороны бруствера раздался залп, за ним последовал второй, дав возможность бегущим Волкам перезарядить винтовки.
— Берегитесь, сэр! — крикнул ему Петри. Маленькая красная точка — запал фанаты — мелькнула над головой.
Секундная передышка сотворила чудо: Валентайн сумел подняться на ноги, все еще со Стэффордом на плечах, и бегом добраться до бруствера. Волки продолжали стрельбу из-за укреплений.
— Арьергард давно должен был уйти с горы, Петри, — упрекнул Валентайн своего спасителя. — Но я чертовски рад тебя видеть.
— Взаимно, сэр. Запалить фитиль?
— Будь любезен.
Второй фургон уже был готов отправиться вслед за первым вниз под гору. Только этот был набит сухой древесиной, боеприпасами, порохом, гранатами и управлялся четырьмя пугалами с улыбками до ушей, которых смастерили еще раньше на горе. Петри кивнул двум Волкам, и они убрали камни, подпиравшие колеса фургона. И когда тот покатился с горы, Петри поджег волочащиеся за фургоном, как длинные черные макаронины, запальные шнуры. Пламя шестью языками, шипя, побежало к зарядам.
Фургон набирал скорость.
— Полюбуемся фейерверком. Гэвин, Ричардс, помогите сержанту Стэффорду. Уложите его на носилки. У нас еще есть раненный в руку. Где Холбрук?
— Он не справился, — сказал один из добровольцев. — Упал на тропе.
Валентайн заставил себя выбросить Холбрука, новобранца с задатками хорошего офицера, из головы.
— Ладно, займемся остальными.
Волки бросились на землю, когда у подножия горы раздались взрывы. Малая артиллерия и гранаты удачно дополняли друг друга в этой смертоносной симфонии.
Смоки, полагаясь на свое чутье, разведала путь к отступлению через глубокое ущелье с южной стороны Литл-Тимбер. Валентайн и его изможденные бойцы так быстро, как только могли, пробрались вдоль гребня горы к посту на точке начала отступления, где их поджидал один из Волков.
— Лейтенант Валентайн, — произнес он с облегчением, не в силах сдержать слезы. — Я здесь, чтобы дождаться вас и проводить к остальной колонне. Эта Кошка знает свое дело, сэр. Мы видели двух мертвых грогов там, в ущелье. А потом чуть дальше — еще двух. Она сделала это без единого выстрела.
Спустя несколько минут Волки, четверо из которых несли на носилках Стэффорда, пристроились в хвост отступающей колонны. Кошка замешкалась, поджидая их.
— Итак, у нас еще девять человек, — сказала она, сверкая глазами в темноте. Смоки вздрагивала и оборачивалась на малейший звук, как будто под ее веснушчатой кожей не было ничего, кроме голых нервных окончаний. Лицо она вымазала черным гримом, а куртку вывернула наизнанку, черной подкладкой наружу. — Рада, что вы справились, лейтенант. Это было круто.
— Спасибо вам за то, что нашли для нас лазейку. Спасибо от всей бригады Фокстрот. — Валентайн слегка поклонился. — Если Волки могут что-то для вас сделать…
— Ладно. Я бы взяла карабин, такой, как видела у вас, и дробовик. Револьвер тоже не помешал бы.
— Конечно. Завтра утром все это получите.
— Нет, сэр, сейчас, если не возражаете. Я собираюсь вернуться на гору.
Валентайн резко остановился, идущие следом Волки налетели на него, остальные ругнулись, увидев, что их строй нарушен.
— Как это? — спросил он, отступив в сторону и сделав Волкам знак, чтобы они продолжали движение.
— Послушайте, лейтенант, кто-то должен поддерживать бивачный костер. Время от времени стрелять в сторону грогов. Создавать, так сказать, эффект присутствия. Чтобы одурачить их. На расстоянии, разумеется.
— Мы уже приспособили для этого нескольких раненых грогов, — вмешался Харт.
Она улыбнулась, потом снова повернулась к Валентайну:
— Кроме того, думаю, что Жнецы, о которых мы говорили, собираются этой ночью напасть на ваш лагерь. Хочу еще раз на них взглянуть.
— Вы сошли с ума, — вырвалось у потрясенного Валентайна.
— М-м… Я не собираюсь их убивать. Только посмотрю и послушаю. Я ловкая — им в меня свое жало не засунуть. И если я буду там, вам — сто процентов — удастся смыться. А уж если я ухожу, то ухожу громко. Попробую заманить грогов в Форт-Смит.
— Что ж, вам решать. Забирайте с собой что хотите и мою благодарность в придачу.
Она взяла у изумленных Волков облюбованное оружие. Передвигалась Кошка легко, производя шума не более, чем дуновение ветерка.
— Спасибо, может, еще встретимся, лейтенант, — сказала она, повесив свой новый карабин на одно плечо, а дробовик — на другое.
— Надеюсь. Дайте знать, если что-нибудь обнаружите. Со мной можно связаться через Университет Мискатоник. Я заглядываю туда при первой возможности.
— К этим вампирам? Они всегда требуют, чтобы я принесла им внутренние органы Жнецов. Причем свежие. Как будто я разгуливаю с запасом формальдегида.
— У меня там друзья.
Он пожал женщине руку.
— Вы не похожи на ученого червя, Валентайн. Ну, до лучших дней.