Выбор Мастера Боя
Шрифт:
— Прилив далеко отсюда. Я жду решения комиссии из Тирзиса. Если я соглашусь пойти с тобой, то тем самым нарушу эти планы.
— Ты отказываешь мне?
— Я не так много услышал, чтобы принять решение.
Ее губы сжались.
— Мне нужен тот, кто не отяготит мой народ, как только чародей будет повержен. Они уязвимы, и я хочу быть уверена, что после всего их оставят в покое. Очень мало тех, кому можно поверить, что они поступят именно так.
Она перевела дух.
— У меня уже нет времени. Меня послали, потому, что я была самая сильная и самая способная. Кронсвифф высасывает кровь из моего народа, как молоко из коровы; многих уже нет. Если мы не поторопимся, они все погибнут.
— Он всего лишь человек. Неужели вас недостаточно, чтобы противостоять ему?
— Он не просто человек; он — чародей. У него есть люди, которые служат ему и выполняют его приказания. Они захватили город, и те из нас, кого не схватили, попрятались. Никто не осмеливается бросить ему вызов. В начале кое–кто сделал это и с ними быстро расправились.
Она сделала паузу.
— Это не будет легкой задачей. Даже для тебя. Чародей очень силен. Его люди опасны. Но ты наша единственная надежда.
— Может быть, лучше будет позвать подразделение Пограничного Легиона. Ведь они обязаны спасать людей в такого рода обстоятельствах.
Она покачала головой:
— Ты не слышал, что я сказала? Мы говорим о чародее. Обычные люди — даже такие мужественные и решительные, с оружием в руках, — не будут обладать достаточной силой, чтобы противостоять ему. Так ты пойдешь?
— Что я за это получу?
— А тебе не все равно?
Это его ошарашило. Он уставился на нее.
— Ты говоришь, что я должен сделать это за просто так? Не будет никакой платы?
Она скривила губы:
— Я думала, что ты выше этого. Мне говорили, что деньги для тебя ничего не значат. Что тебя интересует только вызов. Разве не так? Неужели деньги имеют значение? Потому что, если это так, то я обещаю тебе все монеты города, каждый кусочек золота и серебра, который ты сможешь унести.
— Все ваши монеты; все ваше золото и серебро? Все? — Он рассмеялся. — Что же это означает? Что у вас нет никакого золота или серебра? Или что его у вас так много, что я не смогу его забрать?
— Это значит, что наши жизни гораздо ценнее нашего богатства. Что наше душевное спокойствие и безопасность стоят гораздо больше, чем следует заплатить за то, чтобы их защитить. Я еще раз спрашиваю тебя. Ты пойдешь со мной?
То, как она сказала это, заставило его почувствовать себя неуютно, а его предчувствия предупреждали, что она скрывает какую–то тайну. Однако, они также сказали ему, что ее нужда настоящая, а мольба о помощи была искренней и отчаянной.
— Как далеко Таджарин? — спросил он ее.
— Семь–восемь дней пути, — ответила она.
— Верхом?
— Лошади не пройдут там, куда мы собираемся. Поэтому в основном нам придется идти пешком. Разве это имеет значение?
Он пожал плечами.
— Так ты пойдешь?
Он закончил чистить сковороду, затягивая с ответом.
— Разреши мне выспаться. Возвращайся утром.
Она покачала головой:
— Мне некуда идти. Я буду спать здесь, рядом с тобой.
Он внимательно изучал ее. Затем встал на ноги, вытащил еще одно одеяло и протянул ей.
— Найди место поближе к огню. Ночами становится холодно.
Она без слов приняла его предложение, перешла на другую сторону костра, расстелила одеяло и легла, закутавшись в него и повернувшись к Гарету спиной.
Он еще какое–то время бодрствовал, размышляя над тем, что она ему рассказала, пытаясь прийти к какому–то решению. Это должно быть легко. Она просила его рискнуть своей жизнью, чтобы спасти ее народ; он заслужил абсолютной честности. Если она не рассказала всей правды, то он пошлет ее куда подальше.
Но в ней было что–то еще, что его заинтриговало, что его притягивало — какое–то неудержимое притяжение. Он ощущал его в смеси ее решимости и уязвимости. Этот контраст четко прослеживался. Он не мог этого объяснить, хотя чувствовал, что это нужно сделать. Ему следует еще немного поразмыслить над этим.
Наконец, он лег, не найдя больше причин бодрствовать, и почти заснул, когда услышал, как она сказала:
— Ты должен принять решение как можно скорее.
Он открыл глаза и уставился в темноту:
— Почему?
— Потому что за мной могли следить.
* * *
Он спал недолго, и когда внезапно проснулся где–то после полуночи, луна и звезды немного переместились в северо–западном направлении. Он ничего не услышал, но он был Мастером Боя и высокоразвитые инстинкты предупредили его даже во сне. Он медленно сел и огляделся.
Лириана снова сидела на стволе дерева, завернувшись в одеяло. Она встретилась с ним взглядом и указала на деревья. Он не смог представить, как она ухитрилась услышать что–то прежде него, однако так оно и было, и он тут же пересмотрел свое мнение о ее способностях. Определенно, она была чем–то большим, чем казалась.
Он выскользнул из–под одеяла, свернул его в форме спящего человека и так оставил на земле. Затем он вытащил пару метательных ножей из–под своих свободных одежд. Он не издавал ни единого звука, когда направился в сторону леса, прислушиваясь. В течение нескольких секунд он ничего не слышал. Потом раздался легкий шорох одежды и шарканье сапог по земле.
Он присел на корточки в центре очень плотной темноты. По меньшей мере, здесь были двое. Возможно, трое.
Через плечо он взглянул на Лириану, сидящую на стволе, и жестом махнул ей, чтобы она легла. Если она останется так вот сидеть, то представит собой прекрасную мишень для клинка или стрелы. Он ждал, что она подчинится, однако она лишь покачала головой.