Выбор Мастера Боя
Шрифт:
Тут он понял, что она делала. Это не было простым упрямством. Она предлагал себя в качестве мишени, чтобы отвлечь внимание напавших.
Он затаил дыхание и стал совершенно неподвижным.
Они вышли из леса, все трое, облаченные с головы до ног во все черное, с закрытыми лицами, руки в перчатках, не было видно ни кусочка кожи. У двоих были ножи, у третьего — арбалет. Поскольку они считали, что он спит у костра с Лирианой, то не заметили его в темноте, хотя находились прямо над ним.
Потом тот, что был с арбалетом, прицелился и послал со свистом болт в направлении Лирианы.
Он прилаживал второй болт, когда Гарет Джакс убил его, пронзив сердце одним из метательных ножей. Мастер Боя пошел прямо на оставшихся двоих. Проворный и быстрый, как кошка, он убил первого до того, как тот смог защититься, и мгновение спустя оказался возле второго. Сцепившись в схватке, они оба покатились по поляне в костер. Языки пламени ринулись к их одежде и та загорелась, но ни один их них не ослабил хватку. В полной тишине, нарушаемой лишь вздохами и хрипом, каждый старался вырваться из объятий другого.
Пока, наконец, Гарет Джакс не вывернул запястье противника так, что его нож оказался напротив его же груди. К удивлению нападавшего, его собственный клинок вонзился ему в грудь. Он все еще пытался понять, как такое случилось, когда Мастер Боя прикончил его.
Затем все стихло, тишина опустилась над поляной и ее обитателями, живыми и мертвыми. Гарет Джакс вскочил на ноги, стряхивая последние языки пламени, которые лизали его одежду, и быстро всмотрелся в темноту леса. Ничего не двигалось, больше никто не появился.
Он повернулся к Лириане, вспомнив об арбалете. Однако она все так же сидела на том же стволе, болт лежал у ее ног. Она на мгновение посмотрела на Джакса, прочитав немой вопрос по выражению его лица, и пожала плечами:
— Я была готова. Он ждал слишком долго, поэтому промахнулся.
Гарет Джакс подошел к мертвым мужчинам, стянул с них маски и стал их рассматривать. В углу на правой кисти у каждого из них была татуировка в виде треугольника со звездой. Они были хетами — наемники из Варфлита, наемные убийцы, мастера в своем деле. Он оглянулся на Лириану. Как хет мог промахнуться с двадцати футов, даже ночью, в темноте, было трудно представить.
Но он не стал развивать этот вопрос.
— Подойди сюда, — произнесла она.
Он послушался ее, и она разорвала остатки его сгоревшей туники, чтобы осмотреть его раны, а затем усадила его на бревно. Вытащив из–под своего плаща мешочек, она стала прикладывать какие–то листья к его ранам. Как только листья коснулись его кожи, они стали растворяться, превращаясь в своеобразную пасту, которая охлаждала жар и успокаивала боль. Пока она работала, он сидел неподвижно, вновь испытывая удивление.
— Я никогда не видел ничего подобного, — сказал он. — Где ты это нашла?
— Ты сможешь найти много всего, о чем даже и не думал, если окажешься в достаточно отчаянном положении, — ответила она.
Закончив с ранами, она пробежалась пальцами по его плечам, эти прикосновения заставили его задрожать. Никто так не прикасался к нему уже долгое время. В течение нескольких секунд исчезли последние остатки боли от ран.
— А теперь ты пойдешь со мной, Гарет Джакс? — спросила она.
Он кивнул:
— Теперь да, — ответил он.
Но он подозревал, что она уже это знала.
* * *
На рассвете они вернулись в Томбару, где Гарет приобрел пару лошадей и припасы для предстоящего путешествия. Она сказала, что им потребуется по меньшей мере неделя, поэтому Гарет в соответствии с этим потратил свои монеты, купив даже немного больше, чем нужно, если дела вдруг пойдут не совсем так, как было запланировано. Он спросил ее, что произошло с ее припасами и оружием во время путешествия, чтобы найти его, но она сказала ему, что полностью использовала первое и никогда не носила второе. Когда он предположил, что на обратный путь ей понадобится и то, и другое, она удивила его, сказав, что для нее от оружия не будет никакой пользы.
Несмотря на это, он дал ей длинный нож, ножны и заплечный мешок. Так как ей нечего было положить в мешок, он засунул в него одеяло, которое дал ей, и несколько монет, предполагая, что она передумает насчет своих нужд.
Оставив ее принять собственное решение по этому вопросу, он прошелся по деревне и провел небольшое расследование, касающееся хетов. Кто–нибудь их видел? Нет. Разговаривал ли кто–нибудь с ними? Нет. По–видимому, они следили за Лирианой всю дорогу до того места, где она встретилась с ним, а потом решили, что он именно тот, кого она искала — и это оказалось достаточной причиной, чтобы положить конец им обоим.
Это до сих пор его беспокоило. Они четко следовали за Лирианой, но если она подозревала об этом — что совершенно ясно, — почему она ничего не сделала, чтобы скрыть свои следы? Кажется, она способна и на более сложные вещи. Была ли она просто неопытна в том, чтобы скрыть свои следы?
Когда они выехали из деревни и направились на север вдоль подошвы гор Вольфстааг, он не один раз хотел спросить ее. Но всякий раз, оказавшись на грани, он передумывал. Трудно сказать почему. Может быть, он чувствовал себя слишком навязчивым, слишком подозрительным, и не хотел показаться ни тем, ни другим. А может он не хотел слишком близко подходить к конфронтации с тем, кто, как он чувствовал, этого не заслуживал.
Или, наверное, это было как–то связано с необъяснимой необходимостью составить ей компанию, с тем непреодолимым притяжением к ней, которое он не мог объяснить.
В любом случае, он оставил все, как есть, и сосредоточился на стоящей перед ними задаче — пройти на север вдоль подошвы Вольфстаага туда, где они смогут перейти через реку Рэбб, и продолжить путь через леса Верхнего Анара. К концу первого дня они были на пути к Вороньему Срезу и темным лесам, которые покрывали вершины на всем пути до Прилива.