Выбор наследника
Шрифт:
— И ты не собираешься нарушить данное слово?
— Не-а! — Пленник уселся обратно, скрестив ноги.
— То есть ты не сбежишь? — Орки добивались полной ясности.
— А зачем?
— Ну… на свободу!
— Да? А чего я там не видел?.. Не, я никуда не сбегу! Мне с вами нравится! А в одиночку я пропаду!
— Да с нами ты пропадешь еще вернее! — взревел Кутх. — Ты же не знаешь, куда и зачем тебя ведут! Может, тебя хотят продать какому-нибудь сумасшедшему ученому для опытов? А может, в рудники, в рабство до конца жизни! А может… В общем, тебе грозит смерть, а ты… дурак!
— Я буду еще большим дураком, если упущу такую возможность! — заявил эльф. — Я ведь собирался стать искателем приключений! А это и есть самое настоящее приключение! И вообще, надо быть оптимистом и смотреть в будущее открытым
С этими словами пленник завернулся в плащ и растянулся на траве, оставив орков обреченно играть друг с другом в гляделки. Самое противное, что сбежать, подобно наемнику Фрозинтару, они не могли — шаман Гротх был способен разыскать их где угодно и сурово наказать за ослушание.
Фрозинтар скакал на восток.
Под ним задыхался и ронял пену с губ уже третий конь. Первого, купленного в Эвларе, наемник безжалостно загнал, вымещая на безответном животном досаду и злость. Ярость его не утихла, даже когда конь пал. В сердцах несколько раз пнув ногой еще теплую тушу, Фрозинтар последовал дальше пешком, больше всего на свете мечтая пасть так же, как конь, и больше ничего не чувствовать — ни злости, ни горечи.
Второй конь — под всадником — попался ему несколько часов спустя. Фрозинтар одним ударом сшиб человека наземь, вскочил в опустевшее седло и был таков. Этот конь, уже прошедший некоторое расстояние, продержался меньше — через два часа его пришлось бросить еле дышащим на обочине дороги. И вот теперь — третий. Украденный в какой-то деревушке неказистый приземистый конек оказался самым выносливым и упрямо тянул вперед. Его наемник невольно щадил — покинув Эвларию и миновав северные окраины Предболотья, он только что вступил в Ничейную землю, где раздобыть нового коня было практически невозможно.
Конечно, не везде полоса Ничейной земли была достаточно широка — с каждым годом люди все больше и больше расширяли свои владения, захватывая новые участки девственного леса, распахивали все больше полей на месте вырубленных рощ, пускали скот пастись на заливные луга. В Паннории, Ирматуле и Кришталле действовал закон, сдерживающий человеческую экспансию в дикую природу — там даже заповедники основали, — но на северо-западе люди устроены по-другому. Когда Фрозинтар «начинал» свою карьеру наемника, полоса Ничейной земли здесь была почти в полтора раза шире.
И все-таки сейчас достать нового коня на смену этому, уже еле перебирающему ногами, оказалось невозможно. До границ с Радужным Архипелагом оставалось еще десятка три лиг. Там и можно было разжиться новым животным. И не слабой человеческой лошадью, а крепким, выносливым эльфийским скакуном, который вмиг домчал бы его до поместья-столицы Аметистового Острова.
Там наконец наемник получит свою награду.
Награду за предательство.
— Так, а куда нам дальше?
Орки остановились, переводя дух. Шагавший впереди эльф обернулся через плечо.
— Тут развилка, — объяснил он, указывая на три расходящиеся в стороны тропы. Две сворачивали к горам, к северо-востоку, третья резко отклонялась на запад.
Кутх, подняв голову, какое-то время внимательно изучал пейзаж. Встающие вдалеке горы заслужили его особое внимание. Старый Гротх дал им четкие указания. И сейчас он искал приметы.
— Ой, смотрите, что это там такое? — Эльф отошел на пару шагов в сторону и торопливо выдирал из зарослей ежевики старую, потемневшую от времени и дождей доску. Она была прибита к обломку бревна и с тыльной стороны покрыта толстым слоем червей, мокриц и слизняков.
— О, червячки! — радостно провозгласил эльф. — А у вас в национальной кухне есть какой-нибудь рецептик на этот счет? Вы мне говорили, что орки едят все…
— Только когда нет другой еды, — ответил Хрост, поправляя на плече мешок. — А мы вчера в деревне разжились хлебом и салом… пока кто-то репу на огородах воровал!
Набычившийся эльф засопел носом. Он в самом деле вчера, пока его конвоиры торговались с хозяйкой дома, покупая съестные припасы, прошел на зады усадьбы и немного «прополол»
— Да брось ты ее, Каро! — отмахнулся Кутх, имея в виду доску.
— Не-а! — Эльф прижал ее к себе, как самое дорогое. — Тут на ней нацарапано что-то. Вы по-человечески читать умеете?
И, не дожидаясь ответной реакции, громко вслух прочел:
— «К… к-то прямо пой-дет, в горы по-па-дет. Кто влево пойдет — к лю… людям выйдет»… Уф, ну и почерк! Хуже даже, чем у Веймара… Ага! «Кто вправо пойдет, назад не воротится». Это как понимать?
— Так и понимать, что тебе… то есть нам надо направо, — помрачнели орки и переглянулись.
— Вы меня вели… сюда? — посерьезнел пленник. — А что там?
— Откуда мы знаем? Велено доставить — и все. Только ты того, Каро, не обижайся на нас, если что! — проворчал Хрост.
— Мы тебе сколько раз намекали, чтобы ты удрал! — сплюнул наземь Кутх. — Сам виноват!
— Ладно. — Помолчав, эльф пристроил доску к обочине и махнул рукой: — Пошли, что ли?
— Куда?
— Вправо! Навстречу подвигам и приключениям!
И Карадор Шутник решительно направился по тропе.
Выждав пару минут, орки последовали за ним. Обоим очень хотелось удрать и вернуться к шаману Гротху с донесением о выполненном задании, но их снедало любопытство: а вдруг все обойдется?
Чем дальше шли, тем местность вокруг становилась глуше и мрачнее. Тропинка сузилась, словно съежилась, пытаясь за торчащими тут и там корнями, камнями и ползучими растениями спрятаться от чьего-то пристального глаза. Даже птицы и мелкое зверье не попадались на пути, хотя раньше внимательный глаз мог заметить их присутствие. Зловещее Плоскогорье вставало перед путниками во всей своей красе.
Тропинка вилась между корявых деревьев, зарослей колючего кустарника и крупных валунов, с трудом выбирая себе путь. Карадор шагал по ней так легко и свободно, словно на прогулке в парке поместья-столицы, — голова высоко поднята, взгляд скользит по кустам и камням, походка танцующая. Поминутно хватавшиеся за оружие орки топали на приличном расстоянии и, если эльф оборачивался, тут же останавливались, всем своим видом давая понять, что они сами по себе. Оба имели весьма смутное представление о том, где находится цель их пути. От развилки Кутх успел заметить вдалеке, как раз с правой стороны, не то вершину одинокой горы, не то развалины какого-то огромного строения. Это могло быть и то, и другое — если верить карте, здесь уже начиналась местность, именуемая Плоскогорьем, а она с давних пор обозначалась большим белым пятном. Почти две тысячи лет назад, еще до Смутного времени, когда Радужный Архипелаг занимал добрую треть обитаемого мира и не состоял из тринадцати разрозненных Островов, эта территория принадлежала эльфам. Но они здесь практически не жили, организовали нечто вроде природного заповедника. Впоследствии эти земли оказались предоставлены сами себе. Орков оттеснили в горы на востоке, эльфам было не до того, а люди сунулись было сюда тысячу лет назад, но участь немногих любопытных была столь ужасна, что остальные до сих пор обходили эти места стороной. В народе ходили страшные байки про обитающих в здешних горах чудовищ. Им верили даже ученые, охотно вставляющие эти россказни в свои трактаты. И весьма немногие знали, что здесь испокон веков живет небольшая народность — свиллы, которые в прежние века были подданными эльфов, но заслужили независимость именно в Смутное время. А раз так, то далеко не все Плоскогорье представляет собой опасность.