Выбор Невменяемого
Шрифт:
Суть заключалась в том, что любому ребенку с Признаками давалось почетное право побывать во сне на луне Марге, на видимой, обращенной к Миру Тройной Радуги стороне. И не просто побывать, а побывать с почетной миссией: посадить древо дунитов, проследить за его ростом и при возможности поиграть в воздушных потоках со своими сверстниками. Почему-то возникала уверенность, что магические сущности Марги, их помощницы тучки, а возможно, и еще какие-то силы постараются сводить в одном месте детей примерно одного возраста. И уж никак четырнадцатилетние создания не окажутся
Про детей без Признаков в готовящихся «Советах» отдельной строкой просто писалось: «…данный феномен еще не исследован. Есть предположения, что эти дети от съедания волшебного фрукта ничего не испытают. Но если у них и получится путешествие на видимую нам сторону Сонного Мира, пусть очень добросовестно отнесутся к посадке своего дерева. Иначе дуниты и для него придумают болезненное наказание».
Дополнительные копии писались прямо на глазах и сразу отдавались готовым в полет парам посланцев. Как только листок оказывался в общем футляре, а футляр во внутренностях сферы, разумные растения срывались с места и скрывались за густыми кронами деревьев. И наконец наступил момент, когда во флигеле осталась всего одна пятерка боевых боларов во главе со Спином да три писаря из царского указа. Последним вообще нравилась такая работа, тем более в такой день, когда дворец находился в трауре и во все стороны света рассылались срочные телеграммы, письма и сообщения.
Вдобавок и Невменяемый подумал, что неплохо бы загрузить парней работенкой по самые уши. Меньше будут болтать где не надо, и слухи о готовящихся к выпуску «Советах» дойдут до нежелательных ушей намного позже. Тем более что парни шибко грамотные, могли и сами не на шутку заинтересоваться тем, что написали.
Во избежание преждевременной огласки один из боларов был послан за пачками бумаги и чернильными принадлежностями, а писарей заставили делать копии в количестве «отсюда и до полуночи». С четырехразовым питанием прямо на месте. Скорей всего, они и сами уже будут завтра вспоминать суть копий с отвращением и дрожью в теле. А уж рассказать кому-либо о сути написанного не пожелают и в страшном кошмаре.
И только потом молодой папаша среагировал на нетерпеливые рывки маленькой ручонки:
— Дядя, дядя! Так когда мы полетим? Уже и боларов почти не осталось!
— Хо! Зато остались самые лучшие! Ты только глянь, какие они сильные, толстые и ловкие!
— Много каши едят?
Спин уже спланировал вниз, усевшись на собственные корни, и его глазки на жгутиках смешно разошлись в разные стороны:
— Как же без каши? Сил совсем не будет, летать не сможем, будем сидеть на деревьях и плакать.
— Разве растения плачут? — нахмурилась малышка.
— О! Мы от голода кричать начинаем! — булькал со смехом Спин.
— А мне нянечка говорила, что болары детей едят.
От такого заявления вначале растерялись все. Даже Кремон несколько промедлил, прежде чем громко рассмеялся:
— Такому не стоит верить. Болары добрые и очень умные. Тем более что ты со мной, а Спин — мой самый лучший друг.
— Ох! Чего только глупые няни не выдумают, лишь бы дети кашу ели, — сокрушался Спин, тяжело ворочая корнями во внутренностях своей сферы. — Вот! Нашел. Это тебе в подарок!
В одном из выдвинутых корешков торчал небольшой, но L1 Выбор Невменяемого ярко-красный цветочек, при виде которого у Паулы глаза загорелись азартом и восторгом.
— Ух ты! Как он сияет! — захлопала она в ладошки и замерла, боясь притронуться к чуду.
— Ну бери! — подбодрил ее болар. — Закрепишь у себя в волосах, и он будет светить целую неделю.
— А в руках подержать можно?
— Да сколько угодно! И в таком случае будет жить целую неделю.
Детские пальчики аккуратно взяли цветочек, поднесли к глазам, а потом дитя неожиданно спросило:
— А если я его буду поливать… искорками?
— Хм… — озадачился Спин. — Тебе видней… Может, он тогда вечно цветущим и живым останется.
Пока малышка тщательно присматривалась к подарку, то нюхая его, то глядя на свет, Невменяемый тихо спросил у Друга:
— Где это ты откопал такую прелесть?
— Ну не все же тебе одному иметь от других секреты.
— Неправда! Я просто все рассказывать не успеваю, — обиделся Герой. И тут же кивнул головой в сторону дочки: — Да и не всегда появляется возможность поговорить наедине.
— Ладно, тогда полетели? — не стал спорить болар.
— Вдвоем нас удержите?
— Запросто! Мы сейчас пустые, да и ты без оружия почти, а поросль вообще ничего не весит. Полетели.
— Только невысоко и вон в ту сторону. Чтобы из дворца не видели.
Все-таки молодой папа опасался за психику такой крохи дочки. И зря опасался. С самого начала полета Паула стала требовать:
— Выше! Еще выше! — и даже возмущаться: — Я ночью и то выше летала! И почему так медленно летите? Каши мало ели? Быстрей! Еще быстрей! Выше!
Она радостно завизжала, только когда болары развили максимальную скорость при крутом снижении. Опасно приближающиеся земля и кроны деревьев принцессу нисколько не испугали, а, наоборот, разогрели азартом и воодушевлением. Зато папаша переволновался здорово и уже на земле принялся сердито отчитывать друга:
— Зачем идти на поводу у ребенка? Мало ли чего она пожелает? А вдруг бы у вас корни оторвались? Или еще что случилось?
Спин не обращал на эти слова никакого внимания, а продолжал сердечно общаться с малышкой:
— И чего это твой дядя такой нудный и скучный стал? Всегда так любил быстро и высоко летать, а сегодня вдруг как подменили. Или ему каши не досталось?
— Да нет, — посочувствовала от всей души малышка, — ему варенья не хватило.
— А-а-а-а… это и в самом деле вредно для здоровья. Может трусишкой стать и всю храбрость растерять без варенья-то…
— А правда, я смелая?
— О-о-о-о!.. Смелей тебя во всем Царстве нет! — Но, услышав сбоку раздраженное покашливание, Спин благоразумно добавил: — Но всегда и во всем слушайся своего дядю. И никогда не ходи в те места, куда он запрещает. Хорошо?