Выбор оружия
Шрифт:
– Знаменитая семидесятая! – заметил Грязнов-старший. – Антисоветская агитация и пропаганда. И сколько он получил?
– Нисколько. Тогдашний норильский прокурор, его фамилия Ганшин, отказался поддержать обвинение против него. Никитин мог потребовать восстановления на работе, но предпочел вернуться в Ленинград. Работал кочегаром в котельной, сторожем на барже. Свою диссидентскую деятельность не прекратил. В конце семьдесят пятого года вновь попал под суд по той же статье. Решением суда был отправлен в психиатрическую клинику в Чистополе для принудительного лечения. Диагноз: вялотекущая шизофрения.
– Тоже знакомо, – снова заметил Слава Грязнов.
– Через
– Каким образом вы получили эту информацию? – спросил Турецкий.
– Ее собрал по моему распоряжению начальник службы безопасности нашего банка. Анатолий Андреевич Пономарев. Полагаю, воспользовался своими старыми связями. Он в прошлом генерал-майор КГБ.
Турецкий и Грязнов-старший переглянулись. Дорофеев это заметил и счел нужным добавить:
– Служил в «девятке». Правительственная охрана. Когда КГБ начали расформировывать, ему предложили должность с сильным понижением в ФСБ. Он отказался и вышел на пенсию. Мне его рекомендовали как в высшей степени порядочного и опытного человека.
– Сколько человек в вашей службе безопасности? – поинтересовался Денис.
– Около тридцати. Вполне профессиональная команда.
– Почему вы обратились к нам, а не поручили своей службе просветить, как мы говорим, клиента?
– Меня интересуют все подробности жизни Никитина в Штатах, Канаде и ЮАР. Не выезжая из Москвы, такую информацию не получишь. Возможно, вам или вашим сотрудникам придется туда лететь. Пономарева я послать не могу, он не говорит по-английски. И тут есть еще одна очень серьезная проблема…
– Если не возражаете, мы вернемся к этой проблеме чуть позже, – перевел разговор в другое русло Денис. – Скажите, Илья Наумович, если бы Никитин обратился со своим предложением не к вам, а в «Московскую недвижимость» или в Мост-банк, там бы заинтересовались его проектом?
– Несомненно.
– Почему он пришел именно к вам?
– Вероятно, потому, что у Народного банка безупречная репутация.
– Если бы ваш банк вследствие каких-то чрезвычайных причин, форс-мажора, понес убытки, скажем, в восемьдесят четыре миллиона долларов, это привело бы его к краху? – спросил Денис.
«Откуда эта цифра – восемьдесят четыре миллиона долларов?» – не понял Турецкий. Но Дорофеев, похоже, понял. И нахмурился.
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Я объясню чуть позже. А сейчас я хотел бы услышать ответ на этот вопрос.
– Нет, не привело бы. Это был бы ощутимый удар, и только. К краху это могло бы привести, если бы дело получило огласку. Все вкладчики потребовали бы немедленно вернуть деньги, а они в обороте. И это был бы крах не только Народного банка, но и всей финансовой системы России. Наш банк – одна из ее опор.
– Расскажите, пожалуйста, о вашем контракте с франкфуртской фирмой «Трейдинг интернэшнл».
Дорофеев даже подался вперед.
– Откуда вам известно об этом контракте?
– Вы позволите мне не отвечать на этот вопрос? У нас есть свои профессиональные тайны. Скажу только одно: вход в вашу компьютерную сеть защищен системой ДЭЗ с драйвером «Дискрет систем». Это уровень Б-2. Вскрыть ваш код может даже средней руки хакер. И если до этого никто таких попыток не предпринимал, в чем я совершенно не уверен, то лишь потому, что никого это не интересовало.
– А вас, как я понимаю, заинтересовало?
– Прежде чем встретиться с клиентом, мы наводим о нем справки. Так же как вы наводили справки о нашем агентстве, – уклонился Денис от прямого ответа.
– Но я для этого не проникал в ваши компьютеры.
– Вам бы это не удалось. У нас уровень защиты А-1. Рекомендую и вам перейти на него. В мире на существует абсолютно надежных кодов, но наш могут взломать только три-четыре суперхакера. В Москве таких всего один. И он работает на нас. Как видите, Илья Наумович, я с вами откровенен. Надеюсь, что и вы будете откровенны со мной.
«Похоже, он его достал!» – подумал Турецкий, заметив, как потяжелело и будто бы слегка обрюзгло круглое добродушное лицо банкира.
– Что именно вы хотите узнать? – спросил Дорофеев.
– Детали. Как им удалось вас провести?
– Это не лучшее из моих воспоминаний. Переговоры с «Трейдинг интернэшнл» мы вели почти год. Затем в Москве подписали договор о намерениях. Речь шла о поставке нефтяного оборудования, так называемых установок «газ-лифт», они позволяют выбирать из нефтеносных пластов не двадцать – двадцать пять процентов, как наши, а до девяноста процентов нефти. Надеюсь, не нужно объяснять, как важно было получить такое оборудование для Тюмени и Самотлора? И не только для них. Через три месяца я прилетел во Франкфурт для подписания контракта. Предварительно мы, разумеется, выяснили, что такая фирма действительно существует, у нее свой счет в Дойче-банке. Меня немного смутило, что господин Шпиллер не знаком с президентом компании Райнером, но когда я увидел его офис, мои сомнения рассеялись. Это был весьма солидный офис в деловом центре Франкфурта. Первую часть переговоров с Райнером мы провели в его служебном кабинете, а для подписания контракта он пригласил меня к себе домой. Старинный замок километрах в двадцати от города. Огромный каминный зал. Прислуга, ужин при свечах. «Роллс-ройс» к трапу самолета. В общем, я подписал контракт.
– Замком и «роллс-ройсом» он вас добил? – спросил Денис, слушавший рассказ банкира с нескрываемым интересом. Так же как Грязнов-старший и Турецкий.
– Можно сказать и так, – согласился Дорофеев. – Мы перевели деньги на счет фирмы, стали ждать поставку оборудования. Оно не шло. Райнер в разговорах со мной по телефону ссылался на непредвиденные задержки. А потом его телефон перестал отвечать. Я позвонил в замок. Там сказали, что никакого Райнера не знают, а замок арендовал у хозяев на три недели некий Фогельштейн. Офис тоже был арендован – незадолго до того, как мы с Райнером начали переговоры. Вот, собственно, и все.