Выбор по Тьюрингу
Шрифт:
– А мои материалы – записи и заметки? – спросил Брайан.
– Они находятся в компьютерных базах данных «ДигиТекс»; мы потратили немало времени, но все же раскололи код и получили к ним доступ. Мы не можем сказать, насколько они полны, но даты совпадают. Там есть еще заметки, добавленные после налета, и мы предполагаем, что они принадлежат доктору Бочерту. Это тем более вероятно, что они написаны по-румынски.
– Что с теми, кто работал в «ДигиТекс»? – спросил Бен.
– Мы проверили их показания и считаем, что никто из них не замешан. Все они были наняты на работу после апреля этого года.
– Считаете ли вы, что этот так называемый управляющий блок и есть мой искусственный интеллект? – спросил Брайан. – Может быть, частично упрощенный и запрограммированный лишь на истребление насекомых?
– Этого я с уверенностью сказать не могу, мистер Дилени, – вам лучше знать. Но мы исходим именно из такого предположения. Во всяком случае, об этом вам надо говорить с Беном. Уголовную часть расследования мы считаем на этом законченной. Копии всей похищенной информации будут возвращены вам, в «Мегалоуб», для опознания и использования по вашему усмотрению. Убийства считаются нераскрытыми, и дела по ним не закрываются. Кроме того, мы продолжаем розыск мистера Бэкуорта и доктора Бочерта. Есть вопросы?
За этим последовало довольно долгое обсуждение разнообразных деталей и протокольных вопросов, но Брайан не слушал. Ему не терпелось сравнить первоначальные материалы со своими заметками, хотя казалось очевидным, что речь идет об одном и том же. Кроме того, ему было очень интересно узнать, что сумел сделать из его искусственного интеллекта старый доктор Бочерт. Но его мысли прервал резкий командный голос: заговорил генерал Шоркт.
– Уголовное расследование, предпринятое ФБР, на этом закончено, будет продолжаться только розыск двух вышеупомянутых лиц. А ваше расследование, мистер Беникоф?
– Я готовлю окончательный доклад для комиссии, поручившей мне вести это расследование. Как только он будет готов, моя работа будет завершена. Все похищенное найдено. Меня по-прежнему интересует, кто совершил это преступление, и я буду официально ходатайствовать перед службами безопасности, чтобы меня ставили в известность о том, что будет установлено. Но само расследование будет завершено после того, как я сделаю доклад. Могу я внести одно предложение, генерал? – Бен немного подождал, потом, сочтя молчание за выражение согласия, продолжал: – Поскольку и я, и ФБР свои расследования закончили, я не вижу больше необходимости в присутствии здесь столь многочисленного армейского подразделения. Достаточно будет новой, усовершенствованной системы безопасности, обслуживаемой гражданскими лицами. Вы, вероятно, помните, что армейские силы безопасности были введены сюда из-за неоднократных покушений на жизнь Брайана. Однако информация, которой располагал только он, теперь широко известна и уже используется в производственном процессе. Поэтому я прошу снять военную охрану.
Все посмотрели на генерала. Пауза затянулась. Потом он заговорил:
– Я рассмотрю вашу просьбу.
– Но, генерал, не можете же вы…
Генерал Шоркт прервал Бена, резко стукнув по столу рукой:
– Могу. Вот мое решение. Военная охрана останется, потому что это дело оборонного значения. Речь идет не о правах одного человека, а о национальных интересах. Я отвечаю за безопасность этого юноши, которая в моих глазах связана с национальной безопасностью.
Больше ничего здесь говорить не нужно. Это было и останется делом оборонного значения.
– Но я не военнослужащий! – воскликнул Брайан. – Я штатский и свободный человек! Вы не имеете права держать меня в заключении!
– Есть еще вопросы? – осведомился генерал Шоркт, не обращая на Брайана никакого внимания. – Если нет, совещание окончено.
Этим совещание и кончилось, и на экране снова появился пейзаж пустыни. Брайан мрачно молчал. Бену это не понравилось.
– Я возвращаюсь в Туманную Дыру, – сказал он. – И сразу обращусь в комиссию при президенте – а если понадобится, прорвусь и к нему самому. Нельзя допустить, чтобы этому динозавру в военной форме сходили с рук такие вещи.
– Похоже, что можно, – заметил Брайан, пытаясь стряхнуть с себя навалившееся отчаяние. – Я пошел в лабораторию. Сообщите, когда что-нибудь узнаете.
Оба молча смотрели ему вслед – сказать им было нечего.
Брайан запер за собой дверь лаборатории. Он был рад, что остался один. Конечно, не нужно было предаваться таким радужным надеждам, питать такую уверенность, что он вот-вот выйдет на свободу. Чем выше взлетишь, тем больнее падать. Он подошел к рабочему столу Шелли, уселся за него и подумал, не позвонить ли ей по тому телефону, который она оставила. Нет, еще рано.
В коридоре послышался шелест, и в дверях появился телеробот.
– Buna dimineata. Cum te simti azi? – произнес он.
– Что-что?
– Это по-румынски – «Доброе утро, как вы себя чувствуете?»
– Что это ты вдруг заговорил по-румынски?
– Я изучаю румынский. Очень любопытный язык. Читать на нем я уже, разумеется, могу свободно – я загрузил себе в память словарь и грамматику.
– А, понимаю. Ты это сделал, потому что ФБР передало нам похищенные записи вместе с заметками доктора Бочерта?
– Твое предположение правильно. Кроме того, я предпринял некоторые шаги, о которых мы говорили по поводу молекулярной памяти для МИ…
– Могу я спросить, что такое «МИ»?
– Машинный интеллект. Я считаю, что термин «искусственный» неточен и оскорбителен. Мой интеллект отнюдь не искусственный, просто я машина. Я уверен, ты согласишься, что «машинный интеллект» звучит не так обидно, как «искусственный».
– Соглашусь, соглашусь. А о каких шагах ты говоришь?
– У меня был очень интересный разговор с доктором Уэскотом из Калифорнийского технологического института в Пасадене. Он полагает, что твоя идея использовать для создания МИ их молекулярные блоки памяти весьма перспективна.
– Моя идея? Свен, ты что-то путаешь.
– Чтобы не устраивать ненужных сложностей, я звонил от твоего имени и говорил твоим голосом…
– Ты выдал себя за меня?
– Думаю, что это можно сформулировать и так.
– Свен, нам придется выбрать время и серьезно поговорить об этике и праве. Прежде всего, ты солгал.
– Ложь – неотъемлемая часть общения. И мы уже обсуждали вопрос о том, приложимы ли законы, разработанные людьми, к разумным машинам, – насколько я помню, этот вопрос остался открытым.