Выбор-побег
Шрифт:
Прикрываясь модным чемоданом и скупо отстреливаясь, он бежал по тёмным городским подворотням. Вскоре погоня отстала. Егор, выждав минут пять-шесть, выбросил уже ненужный пистолет в сточную канаву, вышел на широкий проспект с оживлённым автомобильным движением, поймал очередную машину и велел водителю – очкастой тётке средних лет:
– В аэропорт, мамаша! Плачу по двойному тарифу, – секунд через пятнадцать, уже усевшись на пассажирское сиденье, добавил: – Неуютный у вас городок. Очень, уж, беспокойный…
Сонный голос обыденно объявил:
– Пассажиров,
Молодой человек в форменной фуражке защитного цвета внимательно изучил предложенный паспорт, после чего перевёл колючий взгляд на Егора и желчно поинтересовался:
– Сулуквадзе Заур Петрович?
– Он самый.
– Он самый, которого позавчера объявили во всероссийский розыск?
«Кажется, приплыли, гуси-лебеди», – загрустил впечатлительный внутренний голос. – «Сейчас, братец, повяжут. И, поделом! Нечего пользоваться подозрительными паспортами, купленными на продовольственном рынке. Надо было стащить свеженький, причём, у какого-нибудь приличного человека, заслуживающего доверие. Типа – дать по башке в пустынном месте чем-нибудь тяжёлым и забрать. Или, к примеру, совершить элементарную квартирную кражу. Многие российские граждане предпочитают хранить все документы дома, в жестяных коробках из-под китайского монпансье…».
Глава седьмая
Питерские встречи
Состроив рассерженную физиономию, Егор презрительно – с показательно-подчёркнутым грузинским акцентом – процедил:
– Зачем, начальник, путаешь? А? Это мой двоюродный братишка – Зураб Сулуквадзе – находится в вашем строгом розыске. Он, понимаешь, вор в законе. Магаданский общаг держит. В семье – не без урода…. А я, наоборот, человек мирный и уважаемый. Герой грузино-абхазской войны 2009-го года. Имею два ранения и одну российскую медальку. Хочешь – покажу шрамы? Про это даже в газетах писали…. А ты меня обижаешь. Подозреваешь – во всяком. Не стыдно тебе, юноша? Обидно, понимаешь. Вах! Как обидно…. Залезь в свой компьютер, проверь всё. Как брата прошу…
Отговорился, конечно, понятное дело. Вежливо извинились, вернули паспорт и пропустили к трапу.
Самолёт приземлился в Пулково в пять тридцать утра. Несмотря на раннее время, в холле зала прилётов громко, что называется – в тему, звучала песня Александра Розенбаума.
Я люблю возвращаться в мой город прокуренным гостем,Брать такси – на стоянке, которой уютнее нет.И слегка тормознуться на улице Зодчего Росси,В ожидании блеска – мелькнувших вдали эполет.Боже мой, Боже мой, как люблю я домой возвращаться!Как молитву читать – номера ленинградских машин.И с родной Петроградской – у старой мечети встречаться,Пролетая по белым ночам опьянённой души…Егора даже – от полноты нежданно нахлынувших чувств – чуть слеза не пробила.
«Сентиментальный и нежный слюнтяй!», – ехидно хохотнул чёрствый внутренний голос. – «Подумаешь, четыре года не был на Родине. Граф Монте-Кристо, к примеру, гораздо дольше отсутствовал, и ничего…. А чем думаешь сейчас заняться? Ночь на дворе, все друзья-приятели ещё спят. Нехорошо – будить хороших людей спозаранку…».
Он несколько часов, терпеливо убивая время, прослонялся по питерскому аэропорту. Пил дорогущее пиво, заедая такими же дорогущими фисташками, читал жёлтую и обычную прессу, курил.
Наконец, когда миновало десять часов утра, Егор купил в соответствующем торговом павильоне простенький мобильный телефон, вышел на свежий воздух и набрал нужный номер.
– Алё, вас слушают! – бодро откликнулась трубка. – Говорите!
«Ерунда какая-то!», – возмутился невыдержанный внутренний голос. – «Мы же, братец, звоним – по служебному номеру – Тимофею Ануфриеву, полковнику ФСБ? Не так ли? Но это же не его голос! А чей, тогда? Впрочем, определённо, знакомый…».
– Ну, долго будем играть в дурацкую молчанку? – нетерпеливо поинтересовался невидимый собеседник. – Я человек очень занятой. Говорите, не стесняйтесь.
– Э-э-э…. Извините, но я звоню полковнику Ануфриеву…
– Он здесь больше не работает. Погиб – два с половиной года назад – на боевом посту…. Можете пообщаться со мной. Генерал-майор Белов, к вашим услугам. Раз вы знаете номер этого телефона, значит, имеете к нашей Структуре непосредственное отношение. Я вас внимательно слушаю.
– Артём! Тёмный! – обрадовался Егор. – Вот, не ожидал…. Уже до генерала дослужился, старый таракан?
– М-м-м, – в свою очередь замялась трубка. – С кем, простите, имею честь разговаривать?
– Егор Петрович Леонов.
– Жив, значит, бродяга.
– Жив, – сознался Егор. – О чём, собственно, и не жалею. Ни капли…. Где встречаемся?
– На втором объекте, – после короткой паузы сообщил Белов. – В два часа дня, раньше, извини, не смогу. Годится?
– Вполне.
– Тогда – Роджер…
На стоянку такси, «уютней которой нет», Егор, подхватив чемодан, и отправился. Настроение было приподнятое, радостное и лучезарное, так и подмывало – немного похулиганить. Просто так похулиганить – ради пущего куража. Долгожданная Родина, опять же. Свежий и влажный воздух, чуть пахнущий морем, в лицо…
Он – с бесконечно важным видом – прошёлся туда-сюда вдоль ряда свободных машин и выбрал самого солидного водителя – пожилого дядьку с роскошными седыми усами.
– Куда следуем, странствующий идальго? – подмигнув, насмешливо поинтересовался дядька.
– Почему – идальго?
– По кочану. Внешний облик у тебя такой, как у героев южно-американских сериалов. Типа – симпатичный мелодраматический герой, возвратившийся – после долгих лет разлуки – в родные Пенаты. У питерских таксистов – глаз намётанный. Не обманешь. Скажи ещё, мол, я не прав?