Выбор Шанур
Шрифт:
— Вы немедленно вскроете нам эту секцию! Ясно?
— Но у нас нет таких полномочий.
— Так получите их! — Оборвав чиновника на полуслове, Пианфар прервала контакт и кинулась к выходу. Герен принялась вынимать из тайника карманное оружие. — Нет, берите ружья! — бросила ей Пианфар на ходу. Они у них были. Правда, это считалось нелегальным, но если бы не нынешние обстоятельства, то никто никогда и не узнал бы о том, что они хранятся на борту «Гордости».
— Хорошо, — сказала Хэрел и, схватив ружье, выбежала следом.
— Пианфар! — крикнул Ким.
Он догнал
Огромные секционные ворота были наглухо закрыты, и горевшие на них красные и желтые фонари разрезали своим тусклым светом клубы проникающего сюда дыма. Завывание сирен эхом разносилось над причалом.
— Мы заперты, заперты, — шептала Хилфи, вытирая слёзы, обильно текущие из разъеденных дымом глаз и поддерживая Тулли, который в свою очередь старался поддерживать её. Они долго-долго плелись сквозь бесконечный хаос станционных бункеров и воронок в надежде найти хоть какую-нибудь лазейку. — Ладно, Тулли, остановись. Похоже, нам всё равно не выбраться наружу.
В это время до них снова донеслись звуки выстрелов, но теперь они звучали уже с другой стороны. От неожиданности Хилфи так резко дернула Тулли за руку, что они оба полетели вниз, причём Хилфи больно ударилась боком о палубную плиту. Вскочив и вцепившись в как-то странно обмякшего Тулли, она потащила его к ближайшему углу. Боги, только бы найти там укрытие…
За поворотом они обнаружили нишу с дверью. Над ней мерцал белый огонек, а чуть ниже виднелась основательно запыленная надпись:
СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД. КОМПАНИЯ РОХОСУ
окруженная рукописными махеновскими каракулями, большинство которых — судя по тому, что кто-то пытался их закрасить, — являлись не совсем пристойными. Хилфи толкнула дверь, но та оказалась запертой, как и все в этой заблокированной секции. Тогда она нажала на звонок, прикрепленный справа.
— Эй, махены, откройте! Это хейни! Впустите нас! Ответом им стал лишь усилившийся звук сирен.
Тулли что-то пробормотал и тяжело опустился на землю. Хилфи уселась рядом с ним, и тут она наконец заметила, что Тулли ранен в плечо. Быстро оторвав полу его рубашки, Хилфи разделила её на две части. Одну из них она приложила к ране, а второй закрепила повязку на теле.
— Спокойно, — выдохнула она, думая о том, как не допустить, чтобы Тулли запаниковал. — Все хорошо, дружок. Хорошо, понимаешь?
Он прислонился к стене, лицо его приобрело восковой оттенок. Рука, которую он держал на простреленном плече, дрожала, и эта дрожь стремительно распространялась по всему его телу, что служило верным признаком приближающегося болевого шока. Однако он слушал Хилфи, и, судя по выражению его лица, делал это вполне осмысленно.
— Тулли, — обратилась она к нему, — бьюсь об заклад, что станция уже в курсе случившегося, а значит, и «Гордость» тоже. Наверняка Пианфар трясет сейчас всех и вся, чтобы вытащить нас отсюда.
— Пианфар придёт?
— Конечно придёт! Ты ведь веришь мне, правда? — Она поправила ему повязку и подтянула на ней ослабевший узелок. Тулли пролепетал что-то на человеческом языке, но Хилфи это ровным счётом ни о чём не сказало — автопереводчик остался в пакете — как и одежда, и документы Тулли. А пакет лежал теперь где-то на причале, вместе с Шур…
— Хилфи, — выдавил из себя Тулли, встревоженно подняв глаза. Она повернула голову: неподалёку, в багровом от света доковых фонарей дыму, двигались высокие сутулые фигуры. Облаченные во все чёрное, они о чём-то негромко переговаривались между собой.
Тулли начал медленно отползать в сторону. Хилфи последовала за ним, а когда он устал и замер, бережно обвила руками его голову, надеясь, что её тёмная, красно-коричневая шерсть помешает врагам заметить золотисто-рыжую гриву человека. При мысли о кифах её желудок скрутился в клубок — с биологической точки зрения они являлись ночными охотниками, а у Тулли, помимо светлых волос, были ещё белая рубашка и бледная кожа…
Хилфи прижалась к нему как можно крепче, и в этот самый момент кифы замолчали и один из них посмотрел прямо на беглецов.
— Открывайте эти чертовы ворота! — орала Пианфар, с такой силой колотя по ним прикладом ружья, что испуганные махены решили, пока не стало слишком поздно, пригрозить ей штрафными санкциями. — Именем Консула! — продолжала вопить Пианфар. — Сию же секунду пропустите нас в эту секцию!
— Но она управляется автоматически, — возразил ей через портативный компьютер чиновник станционного офиса, объяснявшийся на ломаном гибриде.
— Консула мне! — зарычала Пианфар на махе-новском стандартном.
В ответ прозвучала какая-то неразбериха — не иначе как говоривший переключился на свой родной диалект.
Черные силуэты наступали в темноте, прорезаемой лишь бледным свечением фонаря, висящего на низком потолке дверной ниши. Хилфи осторожно поднялась и помогла сделать это Тулли — она считала себя не вправе не использовать их последний шанс.
— Беги, если можешь, — прохрипела она ему, уверенная в том, что он был в состоянии её понять. Но Тулли знал ещё так мало хейнийских слов… Он только плотнее прильнул к ней, когда кифы подошли ближе, — очевидно, он уже поклялся себе не сдаваться без боя, невзирая на свои тупые, ни на что не пригодные ногти и слабые ноги, неспособные унести его от кого бы то ни было. А ведь кифы охотились именно за ним — в этом Хилфи даже не сомневалась.
— Тулли, у них очень острые когти, — выдохнула она. — А у тебя нет. Тебе нужно бежать, слышишь?
А между тем кифы приблизились к ним почти вплотную.
— Мы не причиним вам вреда, — сказал вдруг самый высокий из них. — Боюсь, вы находитесь в неподходящем для вас месте, юная хейни. Определенно, в неподходящем. И если бы у вас было оружие, вы его уже использовали бы, не так ли? Впрочем, мы вам не враги.
— Кто вы? — спросила Хилфи, но по мере того как она разглядывала обратившегося к ней кифа, одетого несравненно более изысканно, чем его товарищи, она и сама уже вспомнила его имя и инстинктивно подалась в противоположную сторону, увлекая за собой и Тулли.