Выбор сталкера
Шрифт:
Егор потупился, словно робкий школьник.
– Ты не думай, мне командовать не нравится, – пояснил Костя. – Я вообще один предпочитаю ходить, чтобы ни за кого ответственность не нести. Чтобы за себя только переживать. Но сейчас на мне еще ты. И я хочу, чтоб мы оба вернулись в город и калеками не остались при этом.
– И я вам за это заплачу, едва мы выберемся, – сказал Егор, кивая. – Как и обещал.
– Очень на это надеюсь, – смерив собеседника взглядом, произнес Костя.
Затем он развернулся и потопал к раскуроченному автомобилю. Егор молча устремился за ним.
Удивительно, но стекла в машине до сих пор были целехонькие,
– Чисто, – бросил Смычок через плечо. – Забирайся.
Егор протиснулся внутрь, и Костя, обогнув машину, сел на заднее сиденье рядом с ним. Хлопнул дверью, положил на колени пистолет и уставился в окно.
Ливень охотно барабанил по крыше, будто просился внутрь, гнал струи вниз по стеклам и явно не думал стихать.
– Никогда не бывал здесь во время дождя, – внезапно сказал Егор.
– Он здесь бывает раз в пятилетку, – безучастно заметил Смычок.
– Я знаю, но… Просто необычно.
– Как и все здесь.
– И все-таки. Исследования показывают, что…
Костя беззастенчиво фыркнул.
– Что смешного? – удивился Егор.
– Понимаешь… – Смычок замялся на мгновение, решая, продолжать или нет. – Вот ты говоришь – «исследования»… А вы ведь там, в Институте, ни черта Её не понимаете. Теории какие-то прорабатываете, осваиваете миллионы баксов, миллиарды даже, пытаясь просчитать… а Она – не просчитывается. Потому что живая. Изменчивая.
– Но не можем ведь мы ее не изучать! – воскликнул Егор, явно обиженный внезапным заявлением сталкера. – То, что она живая, только усложняет нашу задачу, но, если бросить ее изучать, мы никогда не научимся предупреждать новые Расширения!
– В Академгородке уже предупредили, – проворчал Смычок. – Мало вам? Как вы не поймете – валить отсюда надо, валить подальше от треклятой Зоны и жить, радуясь, что тебя этой заразой не накроет ни сегодня, ни завтра, ни на следующей неделе.
– Если так рассуждать, когда-нибудь Зона разрастется настолько, что займет всю планету, – нахмурившись, заметил ученый.
– На наш век еще небось хватит, – уверенно заявил сталкер. – На твой и мой, детей наших, их детей… Да на чертову кучу поколений!
– Ну так что же вы тогда сами не свалите? – неожиданно спросил Егор.
– Да потому что не могу. Думаешь, я от хорошей жизни в Зону таскаюсь? Деньги тут, как ты, я думаю, заметил, увы, на деревьях не растут. Была б возможность, давно бы всю семью перевез… но кому сейчас нужна квартира в Искитиме? Если и купит ее кто-то, так это какой-нибудь ученый, вроде тебя, которого переведут в ваш филиал. И тот – за гроши!
Смычок замолчал, снова отвернулся к окну. Егор видел, как раздуваются, точно паруса в шторм, Костины ноздри, как блестят в тусклом свете солнца его карие глаза.
– Зону надо победить, – сказал сталкер гораздо тише. – Надо. Но если за сорок с лишним лет противоядие еще не изобрели, значит, и за следующие сорок изобретут его вряд ли. Значит, не всем это нужно, от Зоны избавляться. А раз уж она точно никуда не денется, придется деться нам, людям. Иного не дано.
Егор открыл было рот, намереваясь сказать что-то еще, как вдруг лобовое стекло разлетелось вдребезги от мощнейшего удара. Сталкер и ученый инстинктивно закрылись руками от осколков, сощурились.
– Что
– Не знаю, – буркнул Смычок.
Подхватив с коленей пистолет, он распахнул дверь и выглянул наружу.
– Твою ж мать… – услышал Егор слегка приглушенное ругательство.
Когда сталкер снова заглянул в салон, лицо его было бледным, как у покойника.
– Наружу, живо! – рявкнул он. – Через мою дверь!
И первым выскочил из машины. Егор на четвереньках прополз по сиденью и буквально выпал из салона в тот самый момент, когда автомобиль сотряс новый удар. Неловко плюхнувшись на мокрую от дождя траву, сотрудник Института уставился прямо в безжизненно-серое лицо давешнего Грузного. Великан стоял по ту сторону автомобиля, а его огромный, размером с баскетбольный мяч, кулак лежал на промятой крыше. Струи дождя разбивались о монолитную, будто высеченную из камня мускулатуру, а выражение лица оставалось неизменно спокойным и флегматичным. Этакий голем из фантастического романа, который безо всякого энтузиазма выполняет приказы невидимого хозяина.
– Чего расселся? Валим! – Смычок грубо ухватил Егора под руки и рывком поднял с земли. – Ну же, давай!
Однако тот завороженно наблюдал за напавшим на них чудовищем.
Все происходило словно в замедленной съемке. Кулак Грузного оторвался от крыши и медленно, но верно пополз в сторону. Одновременно с этим голова странного существа повернулась, и маленькие серые глазки уставились на Егора. Ученый с ужасом отметил, сколько в них ненависти. Это вовсе не походило на неконтролируемую звериную ярость – скорей, на вполне человеческую злость. Возможно, это и вправду дифферент, бедолага с четвертой стадией болезни Руффа, и ненавидит он не столько Егора, сколько весь мир, который равнодушно позволил ему превратиться в мутанта…
Но почему тогда монстр совсем не смотрит на Смычка? Почему только на него одного?
– Да пошли же… – Костя резко развернул ученого к себе, схватил за плечи и хорошенько встряхнул. – Очнись уже, ну! Вперед!
Это помогло. Егор мотнул головой, отгоняя неуместные сейчас мысли прочь, и посмотрел на спасителя куда более осмысленным взглядом.
Встрянем мы с этой лабораторной крысой когда-нибудь, думал Смычок, с изрядной долей скепсиса рассматривая ученого. До Искитима еще топать и топать, и возможностей сдохнуть впереди – вагон и маленькая тележка. Да что там – они еще даже от Грузного не спаслись. Костя затравленно огляделся по сторонам. Слава Богу, хотя бы Шустрого не видно – тот бы уже давно порешил их обоих. Неужто Коллекционер его все-таки поборол? Надо бы запомнить, что с гайками в район Бердского кладбища лучше не соваться. Да и вообще в тех краях не хрен делать.
– Давай на дорогу! – велел Смычок Егору. – Живей!
Чавкая грязью, они поплелись обратно к размокшей грунтовке. Ливень хлестал по их спинам, плечам и головам, позади рычал Грузный и жалобно скрипел несчастный автомобиль. После сегодняшних событий он уже никому никогда не послужит укрытием от дождя: крыша смята, а в салон теперь даже лилипут не влезет – до того сплющил машину могучий серый кулак.
На самом подходе к дороге Егор оскользнулся и рухнул на траву. Нога отреагировала на падение резкой болью. Ученый тихо вскрикнул; упираясь ладонями в землю, он кое-как выбрался на дорогу, где уже поджидал Смычок. Сталкер помог спутнику подняться и, придирчиво оглядев Егора с ног до головы, спросил: