Выбор владельца элитного клуба
Шрифт:
Это никак не называется. Это не подвластно объяснениям. Так попросту не бывает.
Но так происходит. Нам обоим сорвало крышу, нам обоим неинтересно выяснять отношения, обсуждать друг с другом и Клуб, и мою сестру, и вообще всё, что угодно, что не касается конкретно нас двоих в конктесте изучания моей и его сексуальности.
Спустя неделю кажется, что мы оба знаем друг друга уже вдоль и поперёк. Я прекрасно в курсе того, что стоит мне высунуть язык и свести глаза к переносице - иными словами сделать это новомодное ахегао - он сразу заводится настолько, что у него
Но нам всё равно мало. Мы ненасытны.
Изучаем друг друга взглядами и прикосновениями. По сантиметру, по клеточке кожи, по каждому сладкому вздоху и каждому слову, имеющему хоть какое-то отношение к сексу. Это становится чем-то вроде самоцели: затрахать друг друга настолько, насколько это вообще возможно и посмотреть: охладеем ли мы друг к другу.
Мы не охладеваем.
Вторник сменяется средой, среда четвергом, четверг - наверное пятницей, уже сложно сказать, учитывая то, что порой мы просыпаемся среди ночи, а мы всё трахаемся и трахаемся.
Мы больны, мы ненормальны, мы стали фанатами секса друг с другом, и нам никто не нужен, чтобы продолжать снова и снова хотеть погружаться в эту сплошную трепетную чувственность.
Она уже давно превратилась в стайерский забег. А может и вовсе - в марафонский.
Между тем Костя продаёт бизнес, но в свете наших нынешних отношений это не особенно важно, потому что куда важнее, что при очередном его оргазме мне почти не достаётся его спермы: её попросту почти нет. А я хочу, чтобы он изливался на меня и в меня, и требовательно, жадно сосу его член, собирая губами и кончиком языка всё то, что получается высосать из уставшего мужского органа.
Он трахает меня в рот, в попу, в киску, и я с удовольствием кончаю даже при минете, давая волю собственным пальцам.
Порой мне не хватает собственной смазки, потому что мой организм просто не предназначен под такое обилие секса, и тогда в ход пускается всё, начиная от слюны и заканчивая маслами.
Мы трахаемся на столе сразу после звона слетевшей с него посуды, трахаемся, танцуя голыми под блюз и джаз, под фортепианную и гитарную музыку, трахаемся на полу до стёртых коленок, которые потом саднят не один день, тем более, когда вновь стирается кожа. Трахаемся во время еды и во время прогулок, трахаемся даже тогда, когда, казалось бы, можно было бы и подождать. Например, я не даю ему спокойно поговорить по телефону, потому что мой рот занят тем, что я вновь старательно сосу его член.
?????????????????????????? Эти отношения не называются никак. То, что они нестандартны, и то, что с другими людьми мы бы так попросту не смогли - мы оба понимаем очень хорошо.
Но нам обоим будто бы очень важно и нужно осознать: способны ли мы затрахать друг друга настолько, чтобы пропали чувства, которых мы оба боимся? Возможно ли это вообще? Можем ли мы затрахаться настолько, чтобы просто и спокойно остыть друг к другу?
День
Так проходят примерно две недели. Безумные две недели, во время которых лично я совершенно точно потеряла счёт времени.
А потом я вдруг осознаю, что мои месячные должны были начаться два дня назад.
Но так и не начались.
Иными словами, у меня задержка.
Глава 34. "Точки над "i""
Я понимаю это утром, в душе, пока Костя готовит нам завтрак. Обычно это делаю я, но сегодня вызвался он.
Утренний кофе с круассанами прерывается тем, что Костя, уставившись на мою грудь, протягивает к ней пальцы, а я, покачав головой, отодвигаюсь вместе со стулом подальше от него.
– А теперь стоп, - говорю я.
– Потому что я, похоже, беременна.
Он замирает. Внимательно смотрит в глаза.
– Ты уверена?
– после недолгой паузы спрашивает он.
Вновь качаю головой.
– Нет. Я же не делала тест. Но задержка уже два дня. А мои месячные до сих пор были довольно стабильны. И, честно говоря, сейчас я не могу сказать точно, что у меня ноет сильнее: киска или всё-таки грудь. Ты заметил, что она стала больше?
Он присматривается, кивает и ухмыляется.
– Разумеется.
– Ты рад?
– осторожно спрашиваю я.
– Этой задержке?
– Очень, - с теплотой говорит он.
– Но это ведь не значит, что мы должны остановиться, правда? Я очень хочу тебя.
Вздохнув, закатываю глаза.
– Кость. Я не шучу. Мне нужен тест.
– Я куплю. Съезжу сегодня и куплю.
Он вновь тянется ко мне, но жестом ладони я вновь останавливаю его.
– Я правда рада, что ты так на меня реагируешь, но мне важно кое-что прояснить. И прояснить сейчас, Кость.
– Что именно?
– настораживается он.
Откидывается на стуле, внимательно смотрит в глаза.
– Если я действительно беременна, - говорю я, - то...
– вздыхаю, - то, что мне делать?
Судя по его мимике, мой вопрос его искренне удивляет.
– Ты прикалываешься? Конечно рожать.
– Угу, - киваю я.
– А вот теперь вопрос. Рожать для тебя или для нас?
Теперь он уводит взгляд в сторону, чем немало меня напрягает. Думает.
– Что ты хочешь услышать?
– снова посмотрев на меня, спрашивает он.
– А как ты думаешь?
– Это не ответ.
– Я хочу понять, каков статус моего...
– поправляюсь: - нашего ребёнка, если я рожу.
Он хмурится.
– Не "если", а когда.
– Погоди, - мотаю головой.
– Я - не Женя. И я не буду идти на поводу у этой твоей идеи. Я не отдам ребёнка. Как бы тебя ни любила.
Он хмурится ещё больше. Играет желваками.
– Я и не отнимаю.
– Пойми меня, - говорю я.
– Мы трахаемся. Уже не уикенд, а... Бог его знает сколько... Две недели? Больше? Но ты так и не сделал мне предложения. Это не упрёк, Кость, правда. Просто... я не понимаю, кто я для тебя? Та, с кем ты забыл прошлое?