Выбор
Шрифт:
Павел ведь не представлял, как она относится к нему. Что думает о случившемся между ними? Жалеет? Винит себя за то, что оказалась недостаточно стойкой и поддалась?
Вечер был довольно теплым, но мужчину бросило в холодный пот. И даже горячий душ не принес никакого облегчения. Мучительные мысли и не думали уходить или хотя бы ослабнуть.
Все из-за этого проклятого чувства вины! Именно оно не позволяло расслабиться. Не позволяло адекватно оценить произошедшее. Было ли это кратковременной связью или он на самом деле влюбился. Впервые за много-много лет.
Только не
Самый главный вопрос, который не давал покоя и требовал ответа — это то, сможет ли он держаться в стороне от Лизы, зная, чем чреваты отношения с ней. Нужно было достичь этого любой ценой. Взять себя в руки и думать о работе. Только о работе! Это единственное его спасение.
Он так и не позвонил. Вместо того, чтобы лечь спать, Лиза бесцельно слонялась по квартире, вновь и вновь прокручивая в голове все, что связано с Павлом. Вспоминая каждую минуту их совместной ночи. Повторяя про себя его слова и пытаясь выловить в них какой-то тайный, с первого раза не понятый смысл.
А потом сделала еще большую глупость: решила отправиться к нему. Это было именно глупостью: заявляться глубокой ночью к человеку, который ее не звал. Тем более, что и причины особенной не существовало, кроме того, что хотелось его увидеть. Не только увидеть, но и коснуться. Лиза мечтала о том, чтобы он снова зажег внутри то пламя, которое обожгло прошлой ночью.
Когда она нажала на звонок домофона, к горлу внезапно подкатила тошнота — напряжение дало о себе знать. Лиза приказала себе расслабиться, но вышло определенно плохо. В жизни и так хватало глупостей, вот только эта превосходила все предыдущие. Но даже осознание не помогало остановиться.
Может быть, Соболева не окажется дома? Это здорово бы облегчило ситуацию. Пусть его задержат в клинике, снова на какой-то срочной операции, — мысленно взмолилась женщина и тут же отругала себя за подобные мысли. Он почти не спал всю прошлую ночь из-за нее, желать ему еще и бессонного продолжения смены было, по меньшей мере, жестоко.
Однако дверь отворилась слишком быстро: Павел не только оказался дома, но и поспешил впустить ее. А тех нескольких минут, которые потребовались, чтобы подняться на лифте, оказалось явно недостаточно, чтобы собраться с мыслями и придумать какое-то внятное объяснение своего визита.
Мужчина стоял у открытой двери в квартиру. Уставший, взъерошенный, с покрасневшими глаза. Вокруг рта углубились складки, а плечи были понуро опущены, будто не хватало сил держать их прямо.
— Прости… я… — Лиза начала что-то говорить и тут же умолкла, ощущая себя полной дурой. Она ничего не могла прочесть в глазах мужчины, хотя хорошо их видела в свете лампы, что висела в коридоре за его спиной. — Мне нужно идти…
Следующие несколько секунд, пока он молчал, показались ей вечностью.
— Не уходи. У меня был кошмарный день. Несколько часов в операционной. И сейчас я совершенно без сил.
Лиза кивнула. К ощущению собственной глупости добавилось еще и чувство вины: предназначенное для отдыха время он вынужден тратить на нее.
— Тогда мне тем более надо уйти.
Казалось, он впился в нее взглядом.
— Тогда тем более тебе нужно остаться.
Она выдавила растерянную улыбку.
— Мы с тобой спорим все время… зачем-то, — хотелось говорить максимально небрежным тоном, чтобы снять напряжение, возникшее между ними. — А ты не хочешь спросить, зачем я пришла к тебе ночью?
— И зачем ты пришла? — показалось, или уголки его губ приподнялись?
— Поверишь, если я скажу, что мне нужно поговорить о чем-то очень важном?
Глаза мужчины потемнели, и он покачал головой.
— Нет.
— Но у меня для тебя действительно важный разговор, — она попыталась сосредоточиться, но не могла оторвать взгляд от его груди, что была видна в вырезе рубашки. И не могла не вспоминать, как покрывала ее поцелуями.
— Лиза…
Она вздрогнула, услышав, как Павел хрипловато позвал ее, и подняла на него глаза. И сказала ни с того, ни с сего:
— Я думала, что ты остался дежурить в больнице на ночь.
Еще одна глупость! Он же наверняка поймет, что она не пришла бы к нему, если бы действительно так думала. Но мужчина сказал совсем о другом:
— Я хотел провести эту ночь в собственной постели. С тобой.
Качнулся вперед, привлекая ее к себе, и захлопнул дверь.
Она что-то жалобно пробормотала, утыкаясь ему в грудь.
— Как же ты мне нужна…
— Но ты устал, — Лиза подняла голову, всматриваясь в его глаза. Словно хотела помешать, убедить его в том, что ей лучше уйти. И сама не знала, зачем делает это. Ведь пришла к нему именно для того, чтобы снова почувствовать силу этих незабываемых объятий. Изнывала от жажды по нему весь день. Соскучилась. Так что же сейчас мешает позволить ему делать с ней все, что он хочет?
Мужчина словно угадал ее мысли.
— Позволь мне тебя любить.
Как многозначительно это прозвучало! Павел наверняка говорил о сексе, о еще одной ночи, но в ее фантазиях вдруг ожили совершенно немыслимые сцены их общего будущего. Сцены, наполненные любовью. Такие, которых никак не могло быть.
Он прижался к ее губам в требовательном, настойчивом поцелуе.
— Мы сошли с ума, — прошептала Лиза, делая очередной вдох.
— Наверно, — Соболев теснее прижал ее к себе. — Но я не могу остановиться. И не хочу. А ты?
— И я не могу.
Он расстегнул пуговицы на блузке, пробираясь под одежду и касаясь разгоряченной кожи. Сдвинул в сторону бюстгалтер, сжимая грудь, и Лиза застонала. Он обхватил ее ладонь, прижимая в своему паху.
— Безумно хочу тебя, — и не отпуская от себя, подтолкнул к спальне.
Казалось, даже воздух вокруг них накалился до предела, когда Павел сначала разделся сам, а потом раздел ее. Подтолкнул на кровать, нависая сверху, но не касаясь. Лишь смотрел, так пристально и жадно, что Лиза едва не взмолилась о продолжении.