Выбор
Шрифт:
— Что-то не так? — он прищурился, усмехаясь, и опустил свою ладонь на ее поясницу, поглаживая и спускаясь ниже, к ягодицам. Лиза задержала вдох.
— Ты…
— Что? — его брови вопросительно приподнялись.
— Сам знаешь, — она почувствовала, как стало горячо щекам и как жар одновременно наполнил все ее тело, концентрируясь между бедер.
— Скажи… — пальцы пробрались под трусики, и Лиза застонала, невольно подаваясь навстречу его руке.
— Хочу тебя… Безумно… Ты это хотел услышать? Убедиться в своей власти
— Что-то вроде, — на его лице появилась удовлетворенная улыбка, но тотчас исчезла, сменяясь гримасой. Невозможно было не понять, что в этот момент снова вернулись неприятные мысли. Лиза уже пожалела, что затеяла весь этот разговор. Испортила драгоценные часы, в которые они могли просто наслаждаться друг другом.
— У меня никогда не было такого. Ни с кем, — неожиданно произнес Павел, и от этих слов Лизу будто окатило горячей волной.
— Даже с женой? — спросила она дрогнувшим голосом.
— Тем более с ней.
Какое-то время они молчали, а потом Соболев сказал:
— С тех пор, как ты появилась в клинике, в моей жизни все перевернулось.
От этого признания стало одновременно и сладко, и больно. Лиза вздохнула.
— Я не знаю…
— Не говори ничего, — остановил он ее. — Не возражай. Сейчас это все сложно, и мы с тобой оба не готовы. Но я не могу без тебя. Пытался — но ничего не выходит.
— И я не могу, — прошептала в ответ Лиза. — Но…
— Но мы с тобой по разные стороны баррикад? Ты это хотела сказать?
Она кивнула, но Павел покачал головой.
— Моя работа — это все, что у меня есть. Все, что будет когда-нибудь.
А я? — чуть не вырвалось у нее. Если бы ты только захотел, то мог бы иметь еще и меня…
Но его следующие слова изумили еще больше.
— И, тем не менее, меньше всего на свете мне хочется думать о работе, когда ты рядом. Я не собираюсь воевать. Все решится… как-то. А если нет, тогда этот вопрос решу я сам.
Ей внезапно стало страшно.
— Как решишь?
— Неважно. Когда придет время, я найду оптимальный вариант. А сейчас меня интересует совсем другое.
— И что же это?
Его глаза прояснились.
— Посмотри сама, — и он опустил взгляд, а когда то же самое сделала Лиза, ее вновь обдало огнем.
— Меня интересуешь ты, — проговорил Павел. — Видишь, как сильно.
Она не только видела. Опустила руку, накрывая мужскую плоть и наслаждаясь потрясающим сочетанием стальной твердости и теплого бархата.
— О, даа… — простонал мужчина, толкаясь в ее ладонь. — Не останавливайся.
Она и не смогла бы уже. Желание пронизывало до кончиков пальцев, щекотало губы нестерпимой потребностью почувствовать вкус этого бархата. Лиза тронула языком грудь мужчины, опустилась ниже, прокладывая по животу дорожку из поцелуев и спускаясь к бедрам. Он застонал и приподнялся, подаваясь навстречу ее губам.
— Ты не должна это делать…
— Но я хочу, — отозвалась она, снова склоняя голову и позволяя ему наполнить ее рот.
Павел прохрипел ее имя, зарываясь рукой в волосы и притягивая ближе к себе.
Глава 38
— Не так уж и плохо, — Валерия стояла перед огромным, в полный рост зеркалом, рассматривая свое обнаженное тело. Она втирала в порозовевшую после душа кожу крем, испытывая привычное уже чувство раздражения. У нее никак не получилось расслабиться и не думать о том, что каждый день нужно тратить уйму времени на сдабривание тела всеми этими кремами, гелями и лосьонами. Женщина внушила себе, что неукоснительное исполнение этого ритуала спасет от очередной пластической операции.
Но если бы она обнаружила у себя какие-то очевидные недостатки, то не стала бы колебаться ни минуты. Задержав пальцы на животе, двинула их выше, к груди, накрывая соски и теребя их до тех пор, пока те не сделались похожи на зрелые ягоды.
Что бы сказал Павел, если бы увидел ее сейчас? А как выглядит грудь ее сестры?
— Черт, черт! — завопила она, отшвыривая банку с кремом в сторону и не обращая внимания, что белая сливочная масса шлепнулась на пол, разбрызгиваясь во все стороны.
Дверь в спальню приоткрылась и показалось испуганное лицо домработницы.
— Валерия Андреевна, с вами все хорошо?
— Пошла вон!
Та что-то пролепетала, тотчас исчезая, а Валерия разозлилась еще больше. Неужели ее не могут оставить в покое даже в собственном доме? Не одеваясь, она опустилась на кровать поверх покрывала, давая волю переполняющим ее голову мстительным мыслям.
Ильина не получит того, что не принадлежит ей. Павел никогда не станет ее. Лицо женщины исказилось от гнева и лишь нежелание приобрести новые морщины заставило немного взять себя в руки.
Она подождет, но совсем немного, а потом станет действовать более решительно, потому что цена слишком высока, и дело стоит того.
Ресторан был полон, и Соболев с трудом нашел среди людей Сотникову. Еще труднее было подойти к ней, пересиливая себя.
Она сидела за столиком в глубине зала, у стены, и выглядела так, словно не сомневалась, что Павел будет благодарен ей за встречу. Но он не только благодарности не испытывал — внутри бурлила ненависть. Мужчина вообще предпочел бы не появляться здесь и, тем более, не видеть ее, но сейчас у него попросту не было выбора. Он согласился ненадолго приехать, лишь затем, чтобы договориться об очередном взносе. Сотникова платила деньги, а значит, диктовала правила, а его отделение ждало это новое оборудование уже не первый год. И как бы сильно он лично ни ненавидел сидящую перед ним женщину, был вынужден пользоваться тем, что она могла предложить.