Выбор
Шрифт:
Вздох.
– Надеюсь, что ты прав. Клайд...
– Что?
– Как там все, интересно... Нас не было два дня, а кажется, месяц прошел. Как там Ольга... Гилберт...
Смех.
– А про Джил спросить не хочешь?
– Как я могла забыть про твою драгоценную Джил... Я ей глаза выцарапаю! Так на тебя смотрела... Я все видела!
– А ты в мои глаза посмотри лучше, Берт.
– Тут темно, так нечестно.
– А ты попробуй.
– Люблю тебя.
– Люблю.
Тихо проваливаюсь в спокойный долгий сон. Последней неожиданной
– Гилберт, ты разыскал Клайда?
– Отец, они в Бильце и возвращаются завтра днём.
– Он не оставил номер телефона?
– Нет. Там, возможно, вообще нет связи.
– Хорошо. Дождемся его.
– Мисс Мещерская, прошу вас держать себя в руках. Ольга...
– Мистер Грифитс... Гилберт... Я знаю, что происходит на самом деле.
– Серьезно?
– Да. Все не так просто, как вам кажется.
– Джил, я слышала, ты познакомилась с женой Клайда?
– Да.
– Говорят, деревенская простушка, правда, что ее чуть ли не на носилках выносили из ''Спенсера''?
– Неправда.
– А что там вообще произошло?
– Я оскорбила ее, а вечером поехала извиняться.
– Ты? Джил...
– Тебя что-то удивило, Бертина?
– Мистер Слоан? Это Дуглас Трамбал.
– Слушаю вас, чем могу помочь?
– Мне нужно ознакомиться с некоторыми документами в городском архиве, его мемориальной части. Сможете это устроить?
– Конечно. Можете уточнить, какие именно года вас интересуют?
– Да. Записывайте...
– Алистер, это твоих рук дело?
– Что тебя волнует? Твоё имя никто никогда не узнает.
– Я не хочу. Не хочу, слышишь?
– Ты сказала, что ненавидишь. В ненависти нет дороги назад, Сондра.
Глава 35
Все-таки очень неудобно спать настолько крепко прижавшись другу к другу. Уже под утро почувствовал, как она заворочалась, пытаясь устроиться, предательский скрип кровати разнёсся по спящему в предрассветных сумерках дому. Я открыл глаза, Берта затихла, чувствую ее дыхание на шее. Повернул к ней лицо и вижу, как она досадливо поморщилась, увидев, что я проснулся. Зашептались.
– Милый, прости. Просто затекла вся, хотела повернуться.
– Да я сам бы повернулся куда-нибудь, Берт. Кровать твоя здешняя, конечно...
Оба тихо прыснули от смеха, Берта забралась на меня и вольготно растянулась, уткнувшись лицом в плечо, накрыв нас длинными шелковистыми волосами.
– Ничего, мой бедненький, сегодня будем спать в нашей широкой и надёжной кровати.
Я киваю и добавляю.
– И не скрипучей!
Берта плотнее закутывает нас в одеяло, под утро тут становится прохладно.
– Ещё совсем рано, давай ещё поспим немного... Клайд...
– Что?
– Ну перестань, все же слышно... Сам смущаться потом будешь...
Тихо смеюсь, дав волю рукам, Берта накрывает их своими, останавливая, и тоже улыбается. Я развеселился и начал соблазнять.
– Берт, может по-тихому на крышу? А? Представляешь, воздух там какой, вид... Труба, опять же... Новая черепица... Не скрипит ничего...
Одновременно ну совершенно случайно моя рука снова сдвинулась в интересном направлении...
– О, Боже, Берт...
– Ой, милый, прости, я хотела легонечко. Больно?
– Я так мечтал об этом моменте, дорогая, когда же, наконец, ты решишься... Но щипаться-то зачем...
– Я случайно.
Из глубин одеяла доносится тихий смех.
– Берта...
– А?
– Попробуй ещё разок...
Так и вижу показанный мне язычок. Розовый такой...
– Бедненький ты мой, страдалец... Потерпим до Ликурга.
Подчеркнуто грустно вздыхаю, Роберта на всякий случай глубже закапывается под одеяло, при этом весьма двусмысленно хихикая. Получаю поцелуй, и нас снова накрывает дремота, мы оба вымотались за эти два дня.
– Клайд, вот он, вытаскивай.
Наклоняюсь и извлекаю из-под кровати небольшой сундучок, Роберта протягивает мне ключик, открываю, осторожно поднимаю крышку. Улыбаюсь, посмотрев на Берту, она тоже глядит на его содержимое с улыбкой.
– Твоё приданое?
Она кивает, вынимая и раскладывая на столе потертую поваренную книгу, старинного вида солонку, перечницу, ножи, вилки, ещё какие-то принадлежности. Внизу аккуратно сложенное чистое и выглаженное постельное белье, ночная рубашка, маленькая коробочка, совсем новая. С любопытством ее разглядываю, а там что? Вопросительно смотрю на Берту, она чуть порозовела. Интересно...
– Что тут?
Она протянула руку, я отдал ей коробочку и она попыталась ее убрать под остальные вещи.
– Берт, ну что в ней? Интересно же... И чего ты стесняешься?
Она вздохнула и протянула мне ее обратно.
– Хочешь, открой, посмотри.
Хм... На свет появляется нечто красного цвета, непонятно... Я расправляю аккуратно сложенные ленты с застёжками, поднимаю руку, давая им упасть вниз, чтобы лучше рассмотреть. Щеки Берты приобретают цвет ленточек, а мне все ещё непонятно.
– Берт, что это?
И тут она широко открыла глаза и рассмеялась.
– Клайд, ты не знаешь? Правда?
Ее смех настолько заразителен, что присоединяюсь, и с трудом произношу, все ещё держа ленточки на весу.
– Ну правда не знаю. И чего ты так смутилась?
– Это же мои подвязки!
Я уставился на них, вдруг представил, как выгляжу со стороны, держа их на весу и внимательно разглядывая. И громко расхохотался, хлопнув себя по ноге.
– Берт, я подвязки только на тебе видел раньше, а чтобы в коробочке... И тут какие-то другие, сравнить надо.