Выбор
Шрифт:
Он показал нам всем листовку.
– Вот это расклеено по стенам фабрики и на близлежащих заборах и деревьях. Все.
– Мистер Грифитс, я уже говорила, что это - организовано кем-то со стороны, из-за границы...
Гилберт иронично посмотрел на Ольгу, поднявшуюся с кресла и взволнованно прошедшуюся по кабинету.
– Мисс Мещерская считает, что у нас красная угроза и пора вызывать национальную гвардию.
Она остановилась перед Гилбертом и покачала головой.
– Я видела, как это начинается, и чем все кончилось из-за беспечности таких, как вы.
Сэмюэл
– Я сказал, хватит! У нас тут - не революция, черт побери! Мы - тихий провинциальный Ликург. И причины происходящего - здесь же, в Ликурге. А также и те, кто за этим стоит. Они здесь, они отсюда, а не приехали, как там у вас писали, Ольга, в каком-то вагоне.
Он перевел дух и взял со стола очередную чашку кофе. Я решил присоединиться, мнение у меня уже сложилось, пора заканчивать бесплодные рассуждения.
– Дядя, Гил, Ольга.
Они вопросительно посмотрели на меня.
– Первым делом я хочу попросить прощения за происходящее, начиная эти перемены, не думал о таких последствиях.
Губы Гилберта при этих словах чуть скривились, он небрежно отмахнулся.
– Клайд, давай по делу, изливать душу будешь Роберте, когда все закончится.
– Гилберт!
– Извини, отец.
Гилберт на секунду смутился, отвел глаза, кашлянул. Ничего себе... Гил, теряющий самообладание... Гил, извиняющийся... Да что тут творится?
– Клайд, извини и ты.
Теперь отмахнулся я, невинно улыбнувшись.
– Поскольку дядя счел нужным упомянуть, что все началось с меня, я счел нужным за это извиниться.
На мгновение все застыли, дядя широко раскрыл глаза от такой наглости, переглянулся с Гилбертом. И они оба рассмеялись, мои слова немного разрядили атмосферу. А я продолжаю.
– Прежде, чем пытаться понять, чего они хотят, давайте увидим, чего они не хотят.
Внезапно одобрительно кивнул Найт, раскрыв свой блокнот. И я перехватил его мгновенный, острый внимательный взгляд. Ах ты... Вот кто теперь задумается, глядя на меня, слушая и анализируя. Тот, для кого это - профессия. Черт... Но выхода нет, и свои возможные выводы Найт сообщит кому? Гилберту. А тот запрет их в потайной ящик своего рабочего стола. Но к делу... Показываю всем многострадальную листовку.
– Список требований. Он странен. Семичасовой рабочий день, оплата ''мертвых часов'' дороги на работу и с работы, оплата транспорта, подвозка из отдаленных районов, два полных выходных в неделю, часовой перерыв утром, днём и вечером. Оплата врачебных счетов при обращении к врачам не из фабричной больницы... Это что?
Дядя пожал плечами, снова переглянувшись с Гилбертом. На лице Ольги брезгливая гримаска. Найт бесстрастен и слушает. Я продолжаю.
– Эти требования - нереальны, абсурдны. Даже полный идиот не выдвинет такое хозяину, не попытавшись вступить в переговоры, чтобы выторговать хоть что-нибудь. Дядя, они выходили с вами на связь? Посылали представителей?
– Нет, Клайд.
Они с Гилбертом заинтересованно подались вперёд, Ольга вернулась в кресло, налила себе ещё кофе. Найт неподвижен.
– То есть, они расклеили эти бумажки, объявили забастовку и остановили процесс, тем самым парализовав фабрику? И с тех пор просто сидят там молча?
Гилберт кивнул.
– Да, Клайд, так и происходит.
Я кивнул в ответ, отпив горячий крепкий напиток.
– Значит, там не забастовка, дядя. Там что-то другое.
– Что же?
– в голосе Ольги явное недоверие к моим словам.
Незаметно вздыхаю, ей всюду мерещатся ''красные'', а что поделать... Может, потом с ней можно будет поговорить наедине, спокойно. Ее глаза мне не нравятся, того и гляди взыграет бурное прошлое. Показываю всем листовку и медленно произношу, взвешивая каждое слово.
– Это диверсия, дядя. Требования, листовки, громкие заявления - маскировка под забастовку, под 'красных'. За всем этим - кто-то, кому до прав рабочих нет никакого дела. Кто-то, стремящийся ударить конкретно по нам. Грифитсам.
От Найта донеслось негромкое.
– Поддерживаю.
Это было первое слово, произнесенное им за все время. Наступившее молчание предлагало Найту продолжить, он встал и подошёл к большой черной доске, висящей на стене напротив письменного стола. Только сейчас обратил на нее внимание, рядом на подставке - куски разноцветного мела. Найт обернулся к нам.
– Вы позволите?
Никто не ответил, и он повернулся обратно к доске, неспешно взял мел. Вывел крупными буквами ''Грифитс и Ко''. Под этим - аббревиатуру ИРМ. Что-то мелькнуло на задворках памяти... Что-то я читал когда-то... ИРМ. Найт начал объяснение.
– Я - детектив, не бизнесмен, не политик. И подошёл к анализу ситуации, как детектив.
Однако... Куда подевался перепуганный паренёк на вокзале? Где хлыщ в вагоне, развязно пристающий к растерянной Роберте? Холодный голос, бесстрастные глаза, спокойные руки. И теперь, когда он стал собой, не играя образ, хорошо видно - никакой он не паренек, ему минимум под сорок. Ох, непрост ты, Найт... Интересно, Берта тебя сейчас видела? Мысленно усмехаюсь, ещё увидит. Но он продолжает, и это - стоит выслушать.
– Кому происходящее выгодно, что происходит вокруг, кто и как реагирует. С кого или чего все началось. Итак...
На доске выписываются названия фабрик Ликурга. Предприятия Финчли, Крэнстонов, Стилов, Гарриэтов.
– Я выяснил, что на всех предприятиях Ликурга, Гловерсвиля и Утики имеются ячейки ИРМ.
Нет, не могу вспомнить... Поднял палец, Найт повернул ко мне голову. Все остальные - тоже.
– Сэр?
Сэр? Окинул его быстрым взглядом... Манера стоять, мимика, бесстрастный взгляд прозрачных глаз, произношение. Он не американец. Англичанин. Скотленд-Ярд, потом эмигрировал? Гил, где и как ты его нашел, чем соблазнил? И вообще - зачем он тебе?