Выбраковка
Шрифт:
Вот если бы они все передохли! – мечтала Ирина, позабыв, что минуту назад пыталась вызвать в себе понимание и сочувствие к чужим проблемам. – Тогда никакая сволочь не могла бы мне лично сообщить о том, что я обязана делать и как мне вредно что-либо делать вообще в этой жизни. Например, моя проклятая бабуля, мать ее за ногу... Они, суки, ведь тоже занимались черт знает чем в свое время, а теперь не могут! Реализовать свои потуги на то, как должен быть устроен мир с их точки зрения, они тоже не в состоянии. И поэтому сидят и
И почему меня это так заводит, в конце концов?! Да потому что они дуры! Какого черта они в таком идиотском состоянии живут на белом свете?!
И мне же еще, не приведи господь, с ними работать, и быть внимательной, ласковой, понимающей!
Да я и сейчас это делаю, потому что не выскочила и не заорала».
Старушки бубнили, Ирина злилась. Потом наступил обеденный перерыв, но уже в полвторого бабки вернулись и принялись талдычить дальше.
«Чем бы еще себя успокоить? – думала Ирина. – Ну, допустим, раз они такие живут, значит, Господь решил. Может, им положено так страдать. Может, они действительно страдают, находясь в таком состоянии».
Тут явился на психотерапию сумасшедший Петя. Он долго рассказывал Ирине, как его мучает деспот отец, достает целенаправленно, пытается извести. Все шло хорошо. Но посреди своего монолога Петя вдруг подскочил в кресле и взвыл:
– Ну а вот эти, вот эти старые тетки! Они третий день мне спать не дают своими дурацкими слабоумными разговорами!
«Боже, как я тебя понимаю, бедный мальчик!»
– Почему их никто еще не убил? – возмущался Петя. – Куда выбраковка смотрит?! Так и хочется выйти и дать им всем трубой по башке, чтоб заткнулись и больше никогда не возникали!!!
– Ну, Петя, – сказала Ирина через силу, – не только вам хочется многим людям дать по голове. Но мы же этого не делаем.
– И я не делаю, но очень хочется! Убивать надо таких сволочей. Ведь они же сядут друг от друга подальше, ни хрена не слышат...
Выслушав эту тираду от больного парня, Ирина подумала, что, наверное, она все-таки умнее, да и здоровее в том числе. «Да и постарше буду. Так что все-таки надо решить эту проблему».
Внутренне настроив себя на спокойный и конструктивный разговор, она вышла из кабинета, прервав разговор бабушек, которые появлению доктора очень удивились.
– Извините, – сказала Ирина спокойно, – дело в том, что я очень прошу вас пересесть вон в тот угол поближе друг к другу. И вам будет легче разговаривать между собой, и все-таки будет тише, сейчас ведь тихий час.
Одна из бабулек на секунду задумалась и сообщила:
– Да мы знаем! Мы и Пете мешаем...
«Расстрелять!» – подумала Ирина.
– И Пете мешаете. Да вы поймите, я еще и работаю все-таки вот здесь, за этой дверью.
– Да? – сказала бабка с некоторым удивлением.
– Да, и если вы сядете чуть-чуть подальше отсюда и поближе друг к другу, то все будут довольны.
Бабки принялись со скрипом выкарабкиваться из кресел.
Ирина вернулась в кабинет, сдерживая улыбку. Ей вдруг стало очень смешно. Действительно – она столько времени не могла толком работать, потому что ее одолевали те же мысли, которые несчастного больного Петю мучают в течение всего дня!
И еще неизвестно, кто бы первым бросился на бабок с кулаками. Если бы сумасшедший мальчик не напомнил вовремя доктору, что тот все еще нормален и может решать такие вопросы, не теряя человеческого облика.
Эскалатор был почти пуст, и она – спокойная женщина в спокойном городе – вступила на разворачивавшуюся ступеньку, думая о своем.
Шаги, которые раздавались за спиной, ничуть не беспокоили ее, пока человек не остановился на ступеньку выше и не повернулся к Ирине лицом. Молодой, довольно высокий парень, чуть сутулые плечи, кепка на голове, из-под нее выглядывают светло-каштановые волосы, нос капельку длинноват. В общем, вполне обычный тип, только чем-то неприятен.
– Девушка, вы прекрасны! – раздался чуть глуховатый голос.
– Правда? – улыбнулась она. А что еще оставалось делать?
– Девушка, вы смущаетесь. Я хочу только познакомиться с вами.
– А я нет, – отрезала Ирина.
– Я не про то говорю. – Он снова приблизился. – Все девушки любят романтику, и по вашим глазам я вижу все. Вы просто Венера Милосская. Я отвезу вас за город на машине. Я вам покажу такие места! И вы тоже увидите, как черти и ведьмочки прыгают даже в тех местах по проводам!
«Мама! – Она невольно отступила на ступень ниже. – Господи, и никого вокруг!» Впервые в жизни Ирина об этом пожалела.
– А ведьмочки – они хорошенькие, как вы, только вы другая, у вас энергия другая. У меня тоже. Вы позволите мне искупать вас в ванной и почувствуете такой приток сил!
Этого она уже перенести не могла.
– Какая ванная! Я знать вас не хочу и слушать тоже! – Ирина посмотрела ему прямо в глаза, и ее пробрал озноб. Глаза были абсолютно чистые, прозрачные, довольно светлые, как льдинки. Особую странность им придавал зрачок. Абсолютно черный, он вызывал лишь одну ассоциацию, на уровне ощущения – с черной дырой, которая засасывает в себя.
«Прямо наш пациент. Ну почему сейчас, когда я к этому совершенно не готова? Почему не в клинике? И что мне теперь с ним делать?!»
– Ваша душа так чиста – я вижу это. Не то что у них – сплошь чернота. – Он понизил голос, приблизив лицо к ней.
– У кого? – автоматически переспросила она.
– Вы еще не знаете... – Он ненадолго умолк, склонив голову набок. Внезапно лицо его просветлело. – Но вы-то! Вы чистая, прекрасная моя. Я всегда знал, что встречу такое чудо. Истинное чудо на свете, человек – высший разум!