Выбрать волю
Шрифт:
— О чём я и говорю, — степенно кивнула тётушка.
Княгиня снова взялась за свою чашку, отпила глоточек и тихо сказала:
— Храни его Небеса и Земля!
Молитву её, впрочем, никто не поддержал.
Глава пятая
В тот день у Эсны никак не ладилась её работа по дереву. Такое иногда бывает, если вести руку нетвёрдо — можно снять лишнего и испортить задумку. Обычно исправить такую оплошность было несложно, но тут ошибки наслаивались одна на другую, и Эсна решила прерваться
В последнее время она чувствовала себя глупой. Ей было сложно разобраться, каково её новое положение и как ей себя вести. Кажется, она постоянно что-то делала не так.
Вздохнув, Эсна уселась на подоконник и устремила взгляд в сад.
Она полагала себя умной женщиной, и по праву гордилась тем, что вполне умеет подстроиться под любого мужчину, который встречался на её пути. Ей всегда удавалось угодить отцу, братьям, первому мужу, друзьям отца и мужа. С детства все хвалили её за послушность и аккуратность, и она вполне убедилась в своих талантах, поскольку всегда занимала при мужчине достаточно удобное положение.
Сперва ей думалось, что так же продолжаться будет и во втором браке. Грэхард выглядел предсказуемым, и ей казалось, что она вполне способна подстроиться под его ожидания и выдать ему ту версию Эсны, которую он желал видеть. Но раз за разом она обнаруживала, что угадала неверно, и показывает вовсе не то, что желанно ему.
Она прижалась лбом к стеклу и снова вздохнула. Она не могла понять, в чём именно ошибается, поскольку ей невдомёк было, что Грэхард как раз и не хочет, чтобы она что-то изображала.
С тоской глядя в окно, Эсна подумала, что было бы очень приятно сейчас погулять в саду. Раньше ей и в голову не пришла бы мысль действительно так и поступить, но вчера владыка так негодовал по поводу вроде бы ею самой и придуманных запретов, к которым он не имеет никакого отношения... что она решилась.
У неё даже не вызвал удивления тот факт, что ей никто не помешал, — чего-то подобного она и ожидала. Неспешно гуляя по саду, Эсна пришла к выводу, что она очень плохо понимает, что ей можно, а чего нельзя, и, в самом деле, недальновидно отнесла к «нельзя» кучу всяких приятных вещей, которые, скорее всего, «можно».
Нужно было как-то разобраться в этих границах и испытать, где же они проходят, а ещё лучше — обсудить дело с княгиней. И, может быть, даже и самим Грэхардом, раз уж он так настойчиво требует, чтобы она научилась говорить о том, что её беспокоит. Этот вопрос — чего ей можно, а чего нет, — её и в самом деле беспокоил ужасно, так что, пожалуй, это тот самый случай.
Покивав сама себе, Эсна осталась вполне довольна принятым решением — поговорить после ужина с княгиней — но вдруг припомнила, что после ужина придёт супруг, и ей станет не до разговоров. Вот если бы поговорить как-то с обоими сразу...
Эсна замерла.
Грэхард никогда не приходил на ужин в Нижний дворец — очередные соображения безопасности, по которым владыка всегда трапезничал отдельно. Но, в самом деле, почему бы не попробовать
Уже было окончательно решив, что вечером поговорит с Грэхардом на эту тему, она вдруг замерла от дерзкой мысли, которая забрела в её голову не иначе как от желания испытать границы, которые ей отмерены.
Что если... что если пойти к нему прямо сейчас — и пригласить на этот дурацкий обычно чисто женский ужин?
Медленно поморгав, Эсна повернула голову в сторону Верхнего дворца. Видно его было плохо — мешал обзору Средний. Никаких существенных препятствий вроде стоящих оцеплением солдат не наблюдалось.
Владыка, конечно, занят. Это очевидно. Но даже в самых сложных делах делаются короткие перерывы для отдыха! Сможет же он выделить ей пять минут?
В другой ситуации Эсна могла бы колебаться часами; но те многочисленные потрясения, которые она пережила за последние пару недель, окончательно её доконали.
«Будь что будет!» — решила она, гордо вскинула голову и отправилась к Верхнему дворцу.
По пути ей никто не попался, и она беспрепятственно достигла широких ступеней входной террасы. Вот тут у дверей стоял весьма внушительный караул — целых четверо солдат, и все страсть как вооружённые! Эсна замялась. Поразглядывала каждого из четверых, но так и не смогла понять, кто из них главный и к кому обращаться.
Мысль о том, чтобы поджать хвост и сбежать, стала казаться весьма соблазнительной, но Эсна твёрдо взяла себя в руки, и, глядя ровно между двух пар солдат, решительно произнесла:
— Прошу прощения!
Трое её невозмутимо проигнорировали, а вот четвёртый любезно поклонился и поинтересовался:
— Что угодно госпоже?
Чуть было не впав в ступор, Эсна всё же собрала все силы, и продолжила в прежней решительной манере:
— Я бы хотела посетить грозного владыку!
Говоривший с ней — очевидно, как раз-таки главный среди присутствующих, — снова поклонился и распорядился:
— Ланс, проводи и доложи!
Один из застывших солдат тут же отмер, тоже поклонился и с приветливым:
— Прошу вас, госпожа, — открыл дверь, пропуская её внутрь.
С некоторым внутренним недоумением — что, всё так просто? — она вошла.
Дальше последовал частично знакомый путь — однажды она пробиралась здесь с владыкой на крышу, поэтому кое-что помнила, — но с него они быстро сошли, и вскоре Ланс оставил её на каком-то диванчике, а сам прошёл дальше, чтобы через минуту вернуться и вновь распахнуть перед нею двери.
Замирая от некоторого внутреннего трепета, Эсна вошла.
Покои, которые перед нею открылись, были рабочим кабинетом Грэхарда. Светлые — благодаря большим окнам и белёсым деревянным панелям, которые его обивали. Просторные — здесь явно можно было не только сидеть за столом, но и расхаживать, размышляя. Все устланные мягкими коврами — Грэхард предпочитал при первой возможности скидывать обувь.