Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья
Шрифт:
Современные белорусские историки Е. К. Новик, И. Л. Качалов, Н. Е. Новик писали о княжении Витовта:
«Витовт, похвалы которому содержатся во многих летописях, внес значительный вклад в создание монолитной централизованной державы – Великого княжества Литовского. Последний централизатор, преодолевая сепаратизм местных князей, силой оружия ликвидировал систему областного наследственного княжения, институт княжения заменил институтом наместничества – назначения в западнорусские княжества представителей центральной власти преимущественно литовского происхождения».
В 1430 году в окружении смоленского православного епископа Герасима была написана «Похвала великому князю Витовту»:
«Тайну царя хранить похвально, а про дела великого государя рассказать похвально. Хочу вам рассказать про великого князя Александра, еще называемого Витовтом, литовских и русских и многих других земель государя. Но сначала по писанию: «Братья, Бога бойтесь, а князя уважайте». Так и я хочу вам рассказать про этого славного государя. Однако невозможно ни рассказать, ни описать дела великого князя Витовта. Если бы было возможно постигнуть высоту неба и глубину моря, то можно бы было показать силу и храбрость этого славного государя.
Великий князь Витовт владел Великим княжеством Литовским и Русским и многими другими землями, проще говоря, всей Русской землей. Да и не только вся Русская земля была ему подвластна. Еще и государь Венгерской земли, так называемый римский цезарь, в великой любви жил с ним.
Как не поражаться славе великого государя Витовта. Нет земель ни на востоке, ни на западе, откуда бы не приходили бы поклониться этому славному государю. Если бы даже был царь над всей землей, и тот бы, придя, кланялся бы славному государю, великому князю Александру, еще называемому Витовтом.
В те же годы брат его Ягайло, по-ляшски названный Владиславом,
Также великий князь московский в великой любви жил с ним. Служили ему еще и иные: великие князья немецкие со всеми своими городами и землями, по-немецки называемые магистрами; государь земли Молдавской и Бессарабской, по-валашски называемый воеводой; также и государь земли Болгарской, по-болгарски называемый деспотом. Еще и иные великие князья служили великому князю Витовту: великий князь тверской, великий князь рязанский, великий князь одоевский, и Великий Новгород, и Великий Псков. Проще говоря, не найдется во всем Поморье ни город, ни земля, которые бы не слушались этого славного государя Витовта.
Эти великие государи, великие князья, великие земли, про которые мы тут писали, одни в великой любви жили с ним, а иные сильно служили ему, славному государю, оказывали честь великую и многие дары подносили ему не только каждый год, но и каждый день.
Когда славный государь, великий князь Александр, называемый Витовтом, на какую-то землю гневался и хотел ее сам покарать, или куда хотел своих сильных воевод послать и кому из тех земель приказывал к себе прибыть, они немедленно послушно от своей земли к нему приходили. Когда же какому-то государю из-за какой-нибудь причины нельзя было прибыть к Витовту, то он посылал ему свои войска на помощь и на службу.
Этот великий князь Александр, называемый Витовтом, в великом почете и славе пребывал. Однажды был он в одном из своих городов – великом городе Киеве, и прислали к нему послов великие князья ордынские, присягая верно служить ему, и просили у него царя на царство, так как много великих ордынских царей служили при его дворе. И дал он им царя по имени Салтан. Тот же царь, который был в Орде, услышав, что славный государь Витовт послал своего слугу на царство, не посмел ему противиться, бросил царство и убежал. Салтан же, придя в Орду, сел на царство по воле великого государя Витовта и очень послушно служил ему и вскоре умер. Старейшины же ордынские послали своих послов с великими дарами к славному государю Витовту и просили у него другого царя. Он же дал им другого царя по имени Салтан Малый. Этот Салтан, сев на царство, никак не смел не слушаться славного государя: куда и когда великий князь Витовт ему прикажет, он тогда и туда кочует. Прошло мало времени, и великие князья ордынские, не смея ничем разгневать славного государя, великого князя Витовта, чтобы без его воли не садить на трон царя, прислали к нему с великим почетом и просили другого царя. Он же дал им другого царя по имени Давлет-Берды.
Как река, проплывая через все земли, людей и животных поит, а сама не уменьшается, так и славный государь Витовт много царей отпускал в Орду, а у него царей увеличивалось. Как от моря много воды выходит, так и от этого славного государя, великого князя Витовта, мудрость исходит».
Еще в период правления великих князей Ольгерда и Кейстута Гедиминовичей борьба с Тевтонским орденом шла фактически без перерыва и с переменным успехом. Ситуация изменилась в начале XV века. В 1407 году умер великий магистр Конрад Конинген, понимавший, что большая война с Польшей и Великим княжеством Литовским может закончиться гибелью Ордена. Его брат Ульрих Юнинген, ставший новым великим магистром, начал подготовку к решающей битве, в которой нашел свою смерть. Начались переговоры великого магистра с венгерским королем, германским императором и бранденбургским маркграфом о разделе Польши. Ягайло и Витовта было необходимо поссорить. Летом 1409 года послы Ордена передали Ягайло письмо великого магистра:
«Коль король польский желает помогать великому князю Литовскому в несправедливом деле, пусть рыцари и вельможи Королевства Польского не гневаются на магистра и Орден, если, оскорбленный глубокой несправедливостью, он начнет войну против Польского Королевства».
Белорусский историк Н. Ермалович писал о причинах решающего военного столкновения Тевтонского ордена, Польши и Великого княжества Литовского:
«Закончив расширение государства на востоке, Витовт видел возможность довести это дело и на западе, то есть окончательно и полностью починить себе Жемайтию. Для Витовта это было не только государственным, но и личным делом, так как он смотрел на эту землю как на свое наследственное владение, которое принадлежало его отцу Кейстуту.
И Орден, и Витовт хорошо видели неизбежность конфронтации между ними. Однако одновременно начался конфликт между Тевтонским орденом и Польшей, когда в августе 1409 года войска крестоносцев ворвались в Добрынжскую землю. Все это привело к общим действиям Польши и ВКЛ против Ордена, о чем и договорились Ягайло и Витовт при встрече в Бресте в декабре 1409 года. Орден также стал готовиться к решительной борьбе, собирая со всей Европы опытных рыцарей».
Причины великой битвы под Грюнвальдом подробно описал российский историк А. Баркашов в конце XIX века:
«Грюнвальдская битва имеет крупное мировое значение. Это не было столкновение двух народов; это была борьба германо-романского запада со славянским востоком. На одной стороне стоял Тевтонский орден и рыцари из Германии, Англии, Франции, Италии. Эти пришельцы составляли более трети немецкой армии, бывшей под Грюнвальдом. На другой – русские, поляки, чехи, мораване, силезские славяне, литовцы, татары. Более всего было русских и поляков, тех и других можно считать приблизительно поровну. По значению для славянства Грюнвальдская битва может быть сравнена с Куликовскою. В последней силы восточного центра русского племени – Москвы, отразили татар, грозивших с востока, а в первой силы западного центра русского племени – Вильны, вместе с поляками, отразили врагов, грозивших с запада.
Вместе с тем это была борьба отживающих средних веков с наступающими новыми: представитель первых – рыцарский орден, хранитель средневекового военного искусства, боролся с ополчениями сравнительно молодых еще народов, с ополчениями, чуждыми более или менее рыцарской науки и рыцарского духа. В этом отношении Грюнвальдская битва отчасти может быть поставлена рядом с битвами при Зембахе и при Никополе. Во всех трех битвах рыцари потерпели страшное поражение от противников, которых они презирали за невежество в военном деле; при Зембахе – от грубых швейцарских поселян и горожан, при Никополе – от турок, при Грюнвальде – от славян и литовцев, при которых магистр Ульрих фон Юнгинген выразился, что в их войске более кашеваров, чем воинов.
Не уступая рыцарям в военном искусстве, их противники имели другие преимущества. Убежденный в неотразимости своих приемов, самоуверенный рыцарь и не думал искать благоприятных обстоятельств и пользоваться счастливыми случайностями. Совсем другое дело на противной стороне. Сознавая военное превосходство рыцарей их противники не пренебрегали никакими обстоятельствами для извлечения практических выгод: выбирали и местность удобную, следили и за направлением ветра. Во-вторых, рыцарская армия, состоявшая из представителей разных государств и различных народностей, не имела ни политического, ни национального единства. Их разъединенности еще более способствовал рыцарский дух, который на первый план ставил личные подвиги. Рыцари и совершали подвиги, но совершали их отдельными отрядами и единичными личностями. Противники же их, связанные политическим и национальным единством, действовали сплошной массой, не надеясь на отдельные личные подвиги и не гонясь за ними. Феодально-рыцарская обособленность средних веков побеждалась национально-политическим объединением нового времени.
В Грюнвальдской битве противники рыцарей имели еще одно достоинство, вследствие чего эта битва несколько отличается по своему характеру от Зембахской и Никопольской. Русские, составлявшие очень значительную часть славянской армии, и даже литовцы, были все-таки знакомы с военной наукой того времени. Еще со времен Витеня и в собственно литовских отрядах была введена русская дисциплина и русские военные приемы, о которых немецкие летописцы отзывались с большой похвалой и называли сходными с приемами западных рыцарей. Точно так же, конечно, и поляки, и чехи, и моравяне, ближе стоявшие к Западной Европе, были хорошо знакомы с военной техникой.
Вражда немцев и славян началась очень давно. Уже в IX веке немцы сильно проявляли свой Drang nash Osten. После упорной и продолжительной борьбы исчезли с берегов Эльбы и Одера славянские государства бодричей и лютичей, и на их месте появились маркграфства Саксонское и Бранденбургское. Место Велико-Моравской державы заняли маркграфство Австрийское и Каринтийское. Чехия вошла в состав немецких земель, и чешские князья обратились в немецких вассалов. Утвердясь в Пруссии, Тевтонский Орден отторгнул от Польши целую область – Поморье. Ливония и Эстония были заняты немцами.
Притязания немцев на восточные земли не знали границ. Для достижения своих целей они пользовались самыми разнообразными средствами. Куда не могли проникнуть вооруженною силою, туда они втирались посредством поселений и торговых отношений, как например, в Новгороде и Пскове. Не пренебрегали и разными дарственными грамотами императоров, хотя эти грамоты не имели прямого практического значения, так как от Людовика Баварского рыцари получили грамоту на Литву и Русь. Немецкое духовенство, распространяясь по славянским землям, немало способствовало порабощению славян. Во всех насилиях крестоносцев, например, в захвате Поморья, в нападениях на Польшу при Владиславе Локетке, – им помогали многочисленные рыцари из всех стран Германии.
В захваченных землях рыцари не давали никакой пощады населению. Немецкий же летописец Вигант говорит, что немецкие владетели Эстонии жестоко обходились с народом, бесчестили женщин и девиц, мужей и отцов обращали в рабство, отнимали имения у владельцев.
Не менее угнетала славянские земли и немецкая торговля. Главным центром этой торговли в XIII и XV веках были ганзейские города, лежащие по берегам Эльбы и Балтийского моря, в древних славянских землях. Возросши из славянских корней, Ганза питалась и далее славянскими соками, высасываемыми из отдаленнейших славянских народностей, из Польши, русской Литвы и Руси. Все эти страны постоянно видели над собой рыцарский меч, а у каждой из своих артерий – в стенах Кракова, Гданьска, Вильны, Пскова, Новгорода – толпы ганзейских купцов, которые их высасывали. Собственной промышленностью, искусным выборов товаров не отличались тевтонские города. Единственным источником их благосостояния была выгодная торговля со славянским востоком, остававшаяся долгое время в их исключительном обладании.
За все эти выгоды немцы платили славянам притеснениями и угнетениями. Ганза отняла у славян всякую возможность собственных торговых предприятий, в течение многих лет славяне должны были сбывать свои товары так дешево и покупать заграничные товары так дорого, как угодно было ганзейскому союзу.
В Пруссии и Поморье туземное население могло заниматься только земледелием и было отстранено от всех общественных отношений. Одна из важнейших привилегий – ограничение воинской повинности, на них не распространялось. Немецкие переселенцы несли ограниченную службу, то есть выходили только для защиты своей страны и то в пределах своего округа; туземцы же, по каждому востребованию, должны были нести неограниченную службу, то есть и при обороне страны, и в походах на Литву и Польшу. Туземцам не дозволялось даже учиться ремеслам, не только заниматься ими.
Вместо науки с западными пришельцами проникали в массы народа предрассудки и пороки. Пьянство, волокитство и бесчестная игра в кости были обычным времяпрепровождением тевтонов. Одним из самых пагубных влияний тевтонов было распространение разбойничества, которое от них перешло и в Польшу. Подобные деяния и качества, конечно, возбуждали в притесняемых славянах сильную ненависть к немцам.
Война же 1410 года, кроме упомянутых общих причин имела особые ближайшие поводы. Это – споры за Дрезденко и Жмудь.
Жмудь давно была яблоком раздора между Орденом и Литвою. Приобретение этой страны для Прусского ордена было очень важно: она соединяла его с Ливонским.
Один из рыцарей, бывших в Ковно, узнал, что Витовт очень старается побудить польского короля к войне с Орденом, и что уже условился с ним о месте и времени свидания для обсуждения этого вопроса. Тот же рыцарь сообщал, что в Литве – значительные силы татар, но для чего они собраны, не известно.
Ясно было, что война между Литвой и Орденом неизбежна».
Сбор войск Великого княжества Литовского был назначен зимой 1409–1410 годов в Беловежской пуще, в Гродно. Там заранее собирались большие обозы с продовольствием, оружием, пушками, ядрами, штурмовые приспособления для взятия замков.
Крестоносцы послали диверсионный отряд в Литву с целью уничтожения Витовта, которого заманить в засаду и убить не смогли. Нарушив международный договор не производить военные действия в церковные праздники, крестоносцы в Вербную неделю фактически вырезали беззащитный Волковыск. До великой битвы оставалось несколько месяцев.
Часть III. Витовт Великий в 1410 году и в XV веке
В конце июня 1410 года польские хоругви и войска Великого княжества Литовского встретились и в начале июля выступили на орденскую столицу – Мариенбург. 9 июля союзные войска вошли во владения Ордена и через пять дней, у деревень Грюнвальд и Танненберг крестоносная армия встретила и остановила войска Витовта и Ягелло. Армии стали готовиться к битве, которая произошла 15 июля 1410 года у деревни Грюнвальд. Точное количество воинов и рыцарей с обеих сторон неизвестно. Многие историки называют очень большие цифры, сильно завышенные, объединяя боевые воинские соединения, отряды тылового обеспечения и обоз.
Современный белорусский исследователь В. Чаропка писал в работе о Витовте – «Славный во всех землях», опубликованной в 1994 году в Минске:
«Сколько же воинов участвовало в битве? Тевтоны, желая хоть как-нибудь оправдать свое поражение, называли астрономические цифры своих неприятелей – 500 тысяч, позднее эта цифра уменьшилась до 163 тысяч. А у Ордена – 83 тысячи воинов. Приводились цифры в 100 тысяч – польско-литовское войско (25 тысяч конницы) и соответственно 60 тысяч – крестоносное (15 тысяч конницы). Польский историк С. Кучинский, анализируя мобилизационные возможности обеих сторон, пришел к выводу, что польско-литовское войско насчитывало 31,5 тысяч воинов, из которых 29 тысяч составляли всадники; орденское войско – 32 тысячи, из которых 21 тысячу составляла конница, а 11 тысяч – пехота. Однако, какие бы цифры не приводили бы летописцы и историки, одно ясно без сомнения – Грюнвальдская битва была одной из крупнейших в Средневековье».
О количестве сражающихся под Грюнвальдом писал А. Баркашев:
«Польско-литовское войско на Грюнвальдском поле состояло из 90 знамен – хоругвей. Каждое тогдашнее знамя заключало в себе не более 200 всадников и 800 пехотинцев; обыкновенно же при знамени было около половины этого числа. Следовательно, все польско-литовское войско не могло превышать 100 000 воинов. Из этих 90 знамен 50 составляли польское войско, а 40 – литовское. В числе знамен польского войска кроме собственно польских, были следующие русские (то есть при них стояли отряды из русских областей): Львовское, Перемышльское, Холмское, три Подольских знамени, Галицкое, то есть 7 русских знамен. Затем в литовском войске, если исключить 3 или 4 жмудских и собственно литовских знамен (Ковенское, Трокское, Виленское, отчасти Гродненское, при которых, конечно, были и русские отряды, например, в самой Вильне более половины жителей составляли русские), то все остальные 36 приходятся на русские области, входившие в состав Литовского княжества: Лидское, Медниковское, Смоленское, Полоцкое, Витебское, Киевское, Пинское, Новогрудское, Брестское, Волковысское, Дрогичинское, Мельницкое, Кременецкое, Стародубское, Оршанское, Туровское, Слуцкое, три Слонимских, Волынское, Мстиславское, Новогрудское и другие. Некоторые знамена назывались не по местности, а по имени князя, например, знамя Сигизмунда Корибута (сына Дмитрия Корибута Новгород-Северского), Симеона Лунгвена (из Великого Новгорода). Таким образом, из числа всех 90 знамен польско-литовского войска 43 (7 – в польском и 36 – в литовском) были русские.
Следует еще при этом заметить, что остальные 43 знамени польского войска не состояли исключительно из поляков; тут были и другие народности. Так, при 4-м знамени стояли чехи и мораване под начальством Сокола и Збышлавка; при 13-м, кроме поляков, были еще силезские наемники; при 49-м сражались исключительно мораване. Под 50-м знаменем стояли только наемные войска из чехов, мораван и силезцев. Следовательно, собственно польских знамен, если и не исключать 13-е, было 40, тогда как русских 43.
Длугош говорит, что при знаменах литовского войска (куда входила большая часть русских земель) ряды были реже и что, кроме литовцев, русских и жмудинов, под знаменами Витовта были и татары. Здесь он, вероятно, разумеет только татарских колонистов, поселенных в Литве, которых было, конечно, немного, и которые могли быть распределены при литовско-русских знаменах.
Вернее всего, кажется, брать знамена в обыкновенном составе и тогда получим около 50 000 воинов. Была и артиллерия, уступавшая, впрочем, рыцарской; но вообще пушки при плохом устройстве почти вовсе не имели значения.
Прусское войско было значительно меньше. Обыкновенно считают, что из орденских земель было выставлено 50 000, и 33 000 составляли наемные, преимущественно германские, отряды. Между тем, по Длугошу, в битве всего было 51 знамя (некоторые из них, впрочем, имели при себе необычайно многочисленные отряды). Применяя здесь приблизительно тот же расчет, как в польском войске, будем иметь около 30 000 – цифра наиболее вероятная.
Собственно братьев – рыцарей Ордена, «белых плащей», было в то время в Пруссии около 700, которые все и участвовали в битве, как предводители и хозяева. Черные кресты на белых плащах орденских братьев и кресты на знаменах придавали войску характер крестоносного, тем более что большая часть армии противников считалась неверными. Даже Витовт, которому одиннадцать лет назад сами рыцари помогали, как предводителю крестового похода против татар, теперь выставлялся язычником. Рыцарское войско смотрело на предстоящую битву, как на борьбу с неверными. Такой взгляд поднимал его дух и тем увеличивал его силы».
Войско крестоносцев имело около 30 000 воинов в составе 50 хоругвей – конно-пеших воинских подразделений, в которых вместе с немецкими и французскими рыцарями стояли и швейцарские наемники. Армия конных крестоносцев построилась в две линии фронтом около трех километров между Грюнвальдом и Танненбергом. Правым флангом из двадцати хоругвей-знамен командовал великий комтур Куно фон Лихтенштейн, левым, из пятнадцати знамен, руководил великий маршал Фридрих фон Валенрод. Центром и второй линией-резервом из пятнадцати знамен командовал великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнинген.