Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья
Шрифт:
«В бой, сором убегать, лучше на поле лечь со славой; теперь вперед, дети; теперь будьте мужами, шеренги неприятеля закачались; на нашей стороне – Бог, он дает с неба защиту».
Битва шла по всему фронту. К. Острожский сумел применить любимый тактический прием московских войск – ложное отступление. С криком «Литва убегает» конница И. Челяднина пошла в атаку. Н. Багадзяж писал:
«Конница К. Острожского начала отходить. Московские войска бросились вдогонку. Казалось, вот-вот и они врубятся, как ядро из пушки, в спины бегущих от них «панов». Однако они вдруг расступились, и на московитян, что уже почти праздновали победу, глянули жерла пушек. Уничтожающий залп в упор буквально снес передние ряды наступающих. Те, кто остался в живых, начали заворачивать коней, и через несколько минут побежали назад. Прогремели еще залпы, а затем вдогонку им кинулась конница Острожского. Несколько верст гнали они врагов. Острожский полностью рассчитался за поражение у Ведроши.
В московском войске погибли десятки тысяч воинов. Одни источники называют тридцать тысяч, другие – тридцать пять тысяч. Стрыйковский же, вообще насчитывает сорок тысяч. Причем добавляет, что это кроме тех, кто утонул в речке Крапивне. Историки-современники пишут, что река остановила свое течение из-за большого количества московских людей, которые кидались с крутого берега и тонули в ее волнах. В плен попали воеводы Челяднин, Булгаков-Голица и еще шесть воевод, да детей боярских больше пятисот. Захвачен был также весь обоз и артиллерия врага.
Победа над московским войском получила большое международное значение. Пораженные этой победой, руководители государств союзников Василия поняли, что борьба будет очень тяжелой, и их союз начал распадаться».
Белорусский историк А. Грицкевич пишет о результатах Оршанской битвы:
«Потери московского войска пленными превышали пять тысяч человек. В плен попали главные воеводы И. Челяднин и Н. Булгаков-Голица, восемь верховных воевод, 37 начальников более низкого ранга, две тысячи детей боярских и более двух тысяч других воинов. Среди военных трофеев были все московские знамена и огнестрельное оружие.
Потери войска победителей были небольшими. Погибли только четыре знатных пана, а рыцарей – около пятисот человек. Количество погибших простого происхождения не приводится. Зато в этой битве было множество раненых».
В декабре 1514 года великий гетман Литовский с триумфом вернулся в Вильно.
Война Великого княжества Литовского и Московского государства с переменным успехом шла до 1522 года. За два года до этого мирный договор был подписан королем Сигизмундом с крымским ханом, в 1521 году – с Тевтонским орденом. Перемирие в Москве было подписано на пять лет, Смоленск остался Московскому государству.
В 1522 году Константин Острожский стал и трокским воеводой. Грамота Сигизмунда гласила:
«Видя высокие заслуги в славных битвах вельможного князя Константина Ивановича Острожского, воеводы Троцкого, гетмана нашего великого, старосты Брацлавского и Винницкого, не только перед нами, но и в правление славной памяти отца нашего Казимира и брата нашего Александра, что его милость никогда не жалел своих средств, но и в наших службах жизни своей потерять не боялся, и раны в битвах великие и страдания тяжкие от неприятеля жертвенно принимал».
В 1523 году овдовевший князь Константин женился вторично на княжне Александре Омелькович.
Зимой 1526–1527 годов на Волынь ворвалась очередная крымско-татарская орда. 27 января 1527 года недалеко от Киева войска великого гетмана Литовского полностью разгромили татар – князь Константин получил триумф в Кракове. Современный белорусский исследователь Г. Н. Саганович в своей работе 1992 года «Отчизну свою обороняя» писал о К. Острожском:
«Он не имел себе равных в сражениях с татарами и московцами – главными врагами страны при его жизни. Наверное, не было еще такого князя, который бы так неутомимо трудился для достойной защиты государства, который бы так не жалел своих средств на конные хоругви, снаряжая их за свой счет, который бы всю свою жизнь так красиво и достойно отдал Отчизне. Во имя ее он сознательно пошел на нарушение клятвы, данной под именем Бога, за что московские летописцы прозвали его «Божьим врагом и государственным изменником».
Действительно, никто не служил Великому княжеству Литовскому преданней Острожского, «брата россиян по церкви, но их страшного врага в поле» – с грустью воскликнет через столетия российский историк Н. Карамзин. Но никакого противоречия тут нет. Он служил только своей Родине. И больше никому».
О победе над татарами была написана книга и издана в Нюрнберге – о Константине Острожском заговорила Европа.
Славный полководец князь Константин Острожский умер во время эпидемии 1530 года в Вильно и был похоронен в Киево-Печерской лавре. Великий русский историк Н. М. Карамзин написал о нем:
«В самом деле никто не служил Литве и Польше усерднее Острожского, брата россиян в церкви, но страшного врага их в поле. Смелый, бодрый, славолюбивый сей Вождь одушевил слабые полки литовские: знатнейшие паны и рядовые воины охотно шли с ним в битву».
В средневековой Волынской летописи сохранилась
«Похвала пану Виленскому,
старосте Луцкому и Брацлавскому,
маршалку Волынской земли, великому воеводе,
славному и великоразумному гетману
князю Константину Ивановичу Острожскому.
В год 7023 (1515), месяца августа первого дня великий князь московский Василий Иванович, имея ненасытную утробу лихоимца, переступивши договор и крестоцелование, с меньшего на большее зло пошел и начал добывать некоторые города, отчину и дедину наследную великого и славного государя Сигизмунда, короля польского и великого князя литовского, русского, прусского, жамойского и иных. И взял Василий Иванович великий славный город Смоленск, ведь нет худшего для человека, как желать чужой собственности, как кроткому и доброму немилостиво и недобро делать. Этот великославный король Сигизмунд свое слово, данное князю московскому, держал нерушимо и неотступно во всем, но видя его вероломство и желая защищать свою родину, Литовскую землю, позвав Бога на помощь и зная свою правду, со своими князьями и панами и с храбрыми и сильными витязями со своего королевского двора пошел против Василия Ивановича, вспомнив слова пророческие, что Господь заносчивым и надменным не помогает, а смиренным милость и помощь оказывает.
И, пришов, стал в Борисове на большой реке Березине против своего неприятеля, великого князя московского, и отправил своего великого воеводу, славного и многоумного гетмана князя Константина Ивановича Острожского с некоторыми князьями и ратными панами своими и выдающимися и храбрыми воинами литовскими и русскими со своего двора.
А в то время приехали к великому королю Сигизмунду на помощь ляшские паны и славные дворяне, рыцари Короны Польской, и все вместе, позвав Бога на помощь, вооружившись приказом господина своего короля Сигизмунда, дерзко двинулись против великого множества людей князя московского. Когда же те, будучи в то время на Друцких полях, узнали о силе литовской, то отступили за большую реку Днепр.
Вспомним слова великого Нифонта, который пишет верным христианам: «Тайну цареву охранять надлежит», иначе говоря: государево дело тайное не гоже всем раскрывать, но о поступках и мужестве доброго и смелого человека нужно всех оповещать, чтобы потом другие этому мучились и смелость имели. Так и в наше времени случилось нам видеть такого хорошего и смелого стратега – князя Константина Ивановича Острожского, великого гетмана литовского.
Сначала с Божьей помощью, по приказу государя своего, великого короля Сигизмунда, сделал необходимую своему войску подготовку, по-братски заботливо его объединил. И как пришел он, славный и великий гетман Константин Иванович, к реке Днепр, под Оршу, город каменный, и увидел, что нелегко будет перейти водную дорогу, то как богобоязненный муж и военный деятель примчался в церкву животворящей Троицы и к великому чудотворцу Христова святого Николая и, упав на колени, помолился Богу.
Князь Константин передним своим людям приказал плыть, а последние уже как по броду перешли. И так быстро на большом поле Оршанском напротив московцев построились.
О, великие витязи литовские, уподобились вы своим мужеством и храбростью македонцам царя Александра, делом и наукой князя Константина Ивановича, второго Антиоха. И показал себя князь Константин отважным рыцарем и верным слугой своего господина вместе с многосильными воинами литовскими, которые, не жалея себя, пошли на великую силу вражескую, и ударили, и множество людей с войска московского побили, и восемьдесят тысяч умертвили, а иных живыми в полон взяли.
Так своей верной службой своему господину, великому королю Сигизмунду, радость принес, а самое главное – церкву Божью христианскую и многих мужчин и женщин от московского позора освободил. Тут подтвердились слова святого отца Ефрема: «Крепкий занемог, а здоровый расхворался, а радостный заплакал, а богатый потерял». Как мне, грешному, видится, теперь все это произошло с великим князем Московским Василием.
Вспомним слова Исайи, сына Амосова, что пророчил про последние дни, озаренный духом святым, говоря так: «За умножение злости людей и многие их неправды кровь их прольется мощным потоком, храбрые и гордые от мечей погибнут, один справедливый ратник погонит сто несправедливых, а от ста побежит тысяча, и тела их будут на съедение зверям, и кости их на смотрение всем живым».
Теперь же тем пророчеством одарил Бог князя Константина Ивановича, великого гетмана литовского, что благодаря его руководству войском, его смелому сердцу и движению руки – людей князя московского побили, и тела тех убитых звери и птицы едят, кости по земле волочат, а утонувших в воде рыбы клюют.
О, пречесная мудрая голова, как тебя назвать и похвалить? Бедностью языка своего и слабостью разума моего не могу помыслить, какую славу и похвалу вознести его деяниям: мужество твое равно мужеству царя индийского Пора, которому многие цари и князья противиться не могли. Его дела и слава облик и величину славы твоей показывают. Так же милостью Божею и счастьем великославного государя Сигизмунда, короля и великого князя, ты делом рук своих такому сильному и могущественному господину, великому князю московскому, отпор дали, и с храбрыми рыцарями, знаменитыми витязями, с князьями, и с панами, и с дворянами государственными Великого княжества Литовского и Русского, вместе с великославными и шляхетными рыцарями, панами-поляками, со всеми твоими добрыми и верными как один помощниками показал ты мужество добрых воинов, и много замков державных и городов славных Великого княжества Литовского успокоили. За то ты, великославный гетман, достоин великого и высокого почета от своего господина.
Равны вы великим храбрым рыцарям города славного Родоса, которые своим мужеством много замков христианских от языческих рук оборонили. Вашей мужественной стойкостью против такого могущественного господина, заслужил ты славу и почет, этой услугой государю своему, великому королю Сигизмунду, радость принес. За такой поступок достоин ты не то что в этих великих городах державных пановать, но и в самом Божьем городе Иерусалиме володеть. Сила твоего мужества от востока до запада слышна будет, ты не одному себе, но и всему княжеству Литовскому великую славу учинил.
Ты, голова честная и очень мудрая, учинил битву с великим князем московским и побил его людей и самого его с города Смоленска выгнал. И великий князь Василий от тебя убежал в Московскую сторону, в свои города, а с собой и владыку смоленского Варсонофия увел из Смоленска в Москву. Князь же Константин, бывши под Смоленском и оттуда возвращаясь, взяв те города, что уже служили великому князю московскому: Мстиславль, Кричев, Дубровну, и приказал им как и ранее служить Великому княжеству Литовскому, а сам пошел к господину своему, великому королю Сигизмунду.
Услышав, что приехал князь Острожский со всеми своими воинами литовскими и русскими, знаменитыми витязями, король принял их с великим почетом в своем столичном городе Вильно 3 декабря, в день святого пророка Сафония. Да будет честь и слава на веки вечные великославному господину, королю Сигизмунду Казимировичу, который одолел противника своего – великого князя московского Василия, а гетману его знаменитому, князю Константину Ивановичу Острожскому, дай Боже, здоровья и счастья великого, как теперь. Побил он великую силу московскую, и чтобы так ему бить сильную рать татарскую, проливая кровь их басурманскую».
Николай Радзивилл Черный (1515–1565)
Радзивиллы – знаменитый литовский род, о происхождении которого существует несколько легенд, по самой известной из которых род Радзивиллов происходил из высшего жреческого сословия языческой Литвы, – что свидетельствует о его глубокой древности. Исследователь О. Баженова писала в работе «Радзивилловский Несвиж», вышедшей в Минске в 2007 году:
«Согласно семейному преданию, основателем династии был сын верховного литовского языческого жреца Лиздейка, который «радзил» (советовал; отсюда и происходит фамилия) в XIV веке великому князю Гедимину основать город Вильно. Совет оказался судьбоносным. Возникла новая столица Великого княжества Литовского. Все последующие поколения Радзивиллов были достойными наследниками славного прародителя и «радетелями» государственных интересов. Очевидно, сама легенда возникла значительно позже, поскольку в ней употребляется белорусское (оно же и польское) слово «радзить», а не литовское. Известно только, что герб «Трубы» с девизом «Нам советует Бог» («Bg nam radzi») князья Радзивиллы получили на Гародельском сейме в 1413 году».
Историк К. Я. Шишигина-Полоцкая писала в книге «Несвиж и Радзивиллы», вышедшей в Минске в 2007 году:
«Сын Лиздейки женился на русской княжне из Бельска, а внук взял в жены ярославскую княжну из рода Рюриковичей. Правнук Войшунд женился на витебской княжне. Последний стоял во главе войска Великого княжества. Со времени подписания им унии Литвы и Польши словами Woiszundus cum Filio suo Radivilio в 1401 году начинается «Историчная хроника роду Радзивиллов».
Один из Радзивиллов крестился вместе с Ягайлом в одном храме и взял себе имя Николай. По примеру европейских монархов он называл себя Николаем I. Этот Радзивилл не однажды отличался в битвах против крестоносцев, татар, Московии.
Николай II Радзивилл умер уже как великий канцлер и великий гетман Литовский. Его женой была Слонимская княжна Софья Манивид из рода Гедимина. Старшая дочь вышла замуж за трансильванского князя Стефана Батория, была родной бабкой будущего польского короля и великого князя с таким же именем. Младшая дочь Анна стала женой Конрада III из древней польской династии Пястов, который был мазовецким князем.
Сын Николая II Юрий Радзивилл, прославленный полководец и великий гетман Литовский, основатель биржанской линии Радзивиллов, был отцом знаменитой Барбары Радзивилл, польской королевы и великой княгини. Второй сын Николая Ян Бородатый женился на Анне Кишке и стал родоначальником Несвижской линии Радзивиллов».
На всем протяжении существования Великого княжества Литовского и Речи Посполитой Радзивиллы занимали очень высокое положение в польско-литовско-белорусском государстве. Они владели громадными землями, поместьями, строили крепости, содержали регулярное войско, de facto пользовались правами удельных князей, к одинаковым именам, по обычаю королевских семейств, они прибавляли порядковые номера, с каким-нибудь эпитетом.
Юрий Радзивилл (1480–1541) – гетман польский и Литовский, участник и победитель в 30 битвах, за что был назван «Литовским Геркулесом».