Выдумщица
Шрифт:
Мне хочется остановить его. Мне хочется привязать его к кровати, заставить подождать. Но в голове у меня сумбур.
— Итак, ты едешь обратно в Лидс? — спрашиваю я его.
— Да, вечерним поездом, — отвечает он. — Но завтра хочу поехать к своей маме, и остаться у нее на какое-то время. Мне сейчас лучше быть подальше от Лидса, мне там плохо.
— Едешь к маме?
— В Эдинбург.
— Но где она живет? Я имею в виду ее адрес?
— Я не дам тебе
— Но я…
Какой-то момент он медлит, надеясь что-то услышать. Он, по-видимому, ждет, что я закончу мысль. Я знаю, есть слова, которые могут его остановить, точнее, три слова, если уж говорить точнее, но не уверена, что не скажу очередную ложь.
— Я… — эти слова никак не говорятся.
Фрэнк вздыхает, как будто моя неспособность сказать то, что нужно, это последнее подтверждение правильности его решения. Я знаю, что предпочла, чтобы он остался. Знаю. Но не знаю почему.
И поскольку не знаю этого, я стою и наблюдаю, как Фрэнк со своим клетчатым чемоданом выходит из комнаты.
— До свиданья, Фейт, — говорит он, оборачиваясь ко мне у двери. — Когда-нибудь увидимся.
— Когда-нибудь, — говорю я без всякого выражения, еще не понимая, что произошло.
93
Сегодняшний день — это день Хоуп. И мамы. Не мой день. И у меня нет ни малейшего намерения превращать его в день мини-драмы Фейт и Фрэнка.
Но с каждой секундой без Фрэнка мне становится все хуже. Я знаю, что надо выдумать уважительную причину, объясняющую, почему Фрэнк вдруг решил собрать свои вещи и уехать, но я не могу. Хотя с этим у меня никогда не бывало сложностей. Внезапно моя способность выдумывать всякую чушь меня оставила.
И я знаю почему.
Из-за Фрэнка.
Я его люблю. Безумно. Когда он со мной, я счастлива. Я та, которая на самом деле, а не выдуманная для мамы. В этом все дело. Причина, по которой я все время врала маме не в том, что ей не понравилась бы правда, а в том, что правда не понравилась бы мне.
Фрэнк дал мне почувствовать, что быть самой собой это не только иметь работу или не иметь ее. Что то, где я работаю, не делает меня хуже или лучше, как и то, сколько я зарабатываю.
Я поняла, что любовь не связана с карьерой. Фрэнку тридцать лет. Он готовится получить степень доктора по альтернативным вселенным. Шансов найти хорошую работу у него меньше, чем у кого бы то ни было.
Но я все равно его люблю.
Он помог мне увидеть вещи в их настоящем свете. И даже сейчас, уйдя, он все прояснил.
Я сделала ошибку.
Но есть время, чтобы перехватить его. Я выбегаю из комнаты, несусь по коридору, вниз по лестнице на улицу, дальше на покрытый гравием подъездной путь.
Я ищу глазами его машину, но ее нет. — Фрэнк! — кричу я. — Фрэнк! И я возвращаюсь в отель.
Кругом люди. Пьяный смех. Старомодная музыка. Танцующие дядечки.
Шаря глазами поверх столов, я нахожу маму, брата и Ли и иду прямо к ним.
— Мне нужна твоя машина, — говорю я брату.
— Сестренка, дорогая, — говорит он мне.
— Мне нужна твоя машина.
— Ты не умеешь водить машину, — напоминает он мне.
— Тогда мне нужно, чтобы ты отвез меня кое-куда.
— Я не в форме, — отвечает он. И как бы в доказательство подбрасывает в воздух оливку и пытается поймать ее ртом. Она падает ему на щеку.
— Ах, Марк, веди себя прилично, — говорит мама. Я смотрю на маму, но вижу, что и она переусердствовала с шампанским.
— Фейт, все в порядке? — по ее тону я понимаю, что она скорее рассержена, чем озабочена.
— Да, я… — нет, Фейт, все далеко не в порядке. Я оглядываю зал в попытках найти хоть кого-то, кто смог бы вести машину. Но никто из собравшихся не способен даже самостоятельно завязать шнурки на ботинках.
— Нет, мам, — говорю я. — Вообще-то в данный момент не все в порядке. Знаешь, мне и в самом деле надо кое-что тебе сказать.
— Это об Эдаме? — спрашивает она.
— Да, мам. О нем.
— Ты же не… вы не… вы же с ним не занимаетесь свободной любовью?
Надежды нет.
— Нет, мам, не занимаемся.
— Я видела передачу об этом на прошлой неделе.
— Даю слово, мы с ним не занимаемся свободной любовью.
— Отлично, — говорит она, успокоенная, — потому что это негигиенично.
— Мама, пожалуйста, послушай меня. Хоть секундочку.
Я смотрю на Марка и на его Ли и осознаю, что эту потрясающую новость я собираюсь сказать не только ей.
Я сглатываю.
— Мам, Эдам не тот, кем ты его считаешь.
— Правда? — говорит она не совсем внятно. — А знаешь, я это знала. С самого первого раза, как увидела его, я это знала.
— Знала?
— Ну конечно. Ты меня не обманешь.
— Не обману?
— Конечно, не обманешь, — говорит она, стараясь выпить вина из пустого бокала. — Не сможешь. Это же очевидно.
— Ты знала?
— Конечно, по его лицу все было видно. По линии волос. Так как же его звали раньше?