Выдумщики
Шрифт:
Рыжий молчал, только дергал несчастную струну. С каждым разом она издавала все более надрывные звуки. Адель обернулась и скосила глаза. Парень крутил колки гитары, а Лаура сидела рядом.
– Послушай, я же не прошу, чтобы ты целовал подол ее платья, просто будь с ней хоть чуть-чуть повежливей.
– Лаура, сказал же – я в этом не участвую.
Наставница наклонилась к Эйду и нежно обняла его за плечи. Заглянула в лицо.
– Даже ради меня?
– Я не… Лаура, ты же знаешь. – Голос Рыжего разительно изменился. Из сурового и решительного он стал
Ада сама не знала почему, но такое поведение Эйда разозлило ее еще больше, чем его пренебрежительное к ней отношение. Уж совсем она не хочет, чтобы этот придурок начал лебезить с ней из-за Лауры. Плевать на танцы и то, что нехорошо подслушивать, она сейчас все ему выскажет!
Струна тем временем издавала все более высокие звуки и вдруг со звоном лопнула.
– Ай! – вскрикнул Рыжий и схватился за руку, на которой начал проступать тонкий красный след. С неудовольствием посмотрел на гитару.
– Ты говорила, что эта твоя Ада не любит танцы? – спросил он и поднялся. – Так она их и не получит, у меня нет запасных струн.
– А придумать? – спросила Лаура и тут же сама себя поправила: – Да, я и забыла, что ты категорически против этого. Ладно, – она поднялась. – Будем считать, что вам обоим в этот раз повезло. Но, Эйд, – она нежно посмотрела на него. – Подумай о том, о чем мы с тобой говорили.
– Я в этом не участвую, и тебе меня не заставить, извини.
– Как знать, – тихо, почти про себя сказала Лаура.
Наконец они оба ушли, и Адель со стоном потянулась. После того как она просидела столько времени скрючившись, болело все тело. Ей не хотелось размышлять над подслушанным разговором, но мысли сами лезли в голову. За что Эйд ее так не любит? Они даже толком не знакомы! Может быть, просто ревнует к Лауре? Наверняка они раньше проводили вместе все свое свободное время, а теперь у Лауры есть ученица, вот он и бесится.
Ну и пусть, подумала Ада, все равно он совершенно не нравится наставнице. Ну, может быть, и нравится, но совсем не так, как он бы хотел. Эта мысль почему-то ужасно обрадовала Адель. Она даже и не думала, что, оказывается, такая мстительная.
После того как Лаура объявила, что танцев не будет, люди стали расходиться, разочарованные. Каждый второй подошел к Аде и поспешил удостовериться, что завтра – совершенно непременно все будет.
– А то мы без вас уже совсем отвыкли от танцев, – пожаловалась светловолосая девушка, кажется, Ада видела ее, когда была в первый раз в Мирграде. – Не думала, что вы так не любите, чтобы танцевали без вас, – немного обиженно добавила она.
Ада смущенно улыбнулась, хотя не совсем понимала, что это значит.
Вскоре у дома не осталось никого, о празднике напоминали только несколько оставшихся во дворе столов.
– Спокойной ночи, – Лаура уходила последней. – И не забудь про снадобье, это важно.
– Конечно. – Ада помахала бутылочкой. – Я помню.
– Спокойной ночи, – повторила наставница. – А завтра мы начнем обучение. Тебе многое нужно будет захотеть, – она устало улыбнулась.
Ада вошла в дом. После празднества он казался на редкость пустым и тихим. Звезды на потолке мерцали таинственным светом, но в комнате все равно было темно. Адель села на кровать и уставилась в окно. На улице ветер шевелил ветки деревьев, из-за туч выглядывала почти полная желтая луна, а где-то вдалеке, на холме, горел огонь.
Неужели теперь каждый день вместо серого дома и машин Ада будет видеть это? Она зажмурилась и открыла глаза. Нет, не мираж. Странно.
Она посмотрела на бутылочку, что сжимала в руке. Как Лёка говорила? Разграничить «там» и «тут»? Самое время.
Ада в несколько глотков выпила снадобье. Оно и правда оказалось вкусным и пахло малиной и мятой, но никаких странных эффектов она не почувствовала. Несколько минут Адель просидела, прислушиваясь к ощущениям, но потом глаза начали слипаться, а голова стала ужасно тяжелой.
Тучи вдруг куда-то исчезли, и луна осветила холм и шпили замка.
«Странно, – сонно подумала Ада. – Раньше я не замечала замка». На секунду ей показалось, что она вспомнила что-то важное, но мысль быстро ушла, тело совсем размякло, Адель, зевая, легла на диван и мгновенно уснула.
Глава 8
Ада и не заметила, как Мирград стал ей родным. Просто в какой-то момент при слове «дом» перестали появляться маленькая комната с картинами на стенах, узкий коридор, в котором постоянно перегорает лампочка, темный подъезд. Вместо них в сознании теперь возникал домик с разноцветной черепицей и кирпичными стенами и низенькая оградка рядом с ним.
Дом стоял на окраине, довольно далеко от площади, но на пригорке, так что, если залезть на крышу, были видны и река, опоясывающая город, и – вдалеке, на границе города – холм. Иногда Адели казалось, как в тот день, когда она приехала в Мирград, что на холме стоит замок. Она могла поклясться, что хрустальные шпили реальны, но стоило лишь прищуриться, чтобы получше разглядеть их, как замок исчезал.
Рисунки брата Адель развесила в спальне, к вящему неудовольствию Лауры. Наставница была категорически против и доказывала, что так процесс вычеркивания себя из жизней родных пойдет гораздо медленнее и труднее, но Ада была непреклонна: она не собиралась забывать брата. Если так нужно, пусть Марк ее и забудет, но не она его.
А пока на стенах в спальне, сразу под звездами, были развешены все рисунки. Ниже – шкаф с книгами, в котором новые появлялись почти каждый день. Ада и не думала, что настолько любит читать. А может быть, раньше просто не было на это времени.
По вечерам, если народ не собирался на площади, Адель брала наугад книжку и засиживалась с ней до глубокой ночи, иногда вынимая из-под подушки рогалики. Лаура очень веселилась, когда узнала, откуда Ада достает лакомства, но та только пожимала плечами. Не говорить же наставнице, что Адель давно мечтала так сделать. Наверное, с тех самых пор, когда мать запретила есть в постели.