Выход где вход
Шрифт:
Вере почему-то показалось, что они здесь не нужны. Не то, чтобы Амалии квартира не подходит… хотя она ей, разумеется, не подходила. А что не стоит отнимать время у хозяйки. И она поскорее взялась за ручку двери, как бы давая сигнал Амалии и дочке.
— Спасибо Вам большое, что нашли для нас время! — с чувством произнесла Вера на прощанье.
Ей хотелось вложить в эти ничего не говорящие слова как можно больше тепла и уважения. Хозяйка сохраняла серьезность и не улыбнулась.
— А что — ничего, — протянула Амалия в ожидании лифта, с вызовом глянув на дочку. — По-моему, неплохая квартира.
Дочка, пестрея шубейкой из разноцветных кусочков, набрала воздуху в легкие, но передумала отвечать на материнскую провокацию. Многомесячные поездки по квартирам её все-таки чему-то научили. Помолчав, она не без язвительности ответила:
— Да, ничего. Вполне неплохая.
Дальше они долго плелись по бульвару. И Вера всё думала: в чем же секрет дороговизны и престижности Голованово? Однотипные башни со скошенными балкончиками. Хлипкие деревца, ещё не успевшие вырасти. Эффектные витрины модных магазинов, каких полно в любой части города. Через весь район тянется тощенький бульвар с десятком лавочек. Что же здесь такого, что… Вера поинтересовалась у Амальиной дочки:
— А вот районы-то новые все похожи друг на друга. Что же тут у вас…
— Но у нас же Верховодино рядом! — затараторила дочка. — У них там коттеджи! Земля стоит втридорога. И трасса тут проходит правительственная.
'Ну, трассу рядом иметь — радость не большая', - не стала озвучивать вслух Вера. Но, даже понимая, что в присутствии Амалии не стоит вести такие разговоры, не удержалась и выпалила:
— Должно же здесь быть что-то ценное, кроме трассы! Раз все сюда так стремятся.
— Дома депутатские! Вон несколько корпусов построили. Там хорошие планировки, метраж роскошный. Их специально придвинули поближе к правительственной трассе… Если уж они не могут попасть в само Верховодино, то чтоб хотя бы неподалеку.
— Депутатские дома? — очнулась Амалия. Внешне она всегда держалась солидно, как будто ни в чем не была заинтересована. Но иногда её все же что-нибудь задевало за живое. — А в депутатских домах нельзя квартиру посмотреть?
— Ой, там очень дорого, — поморщилась от неудовольствия Вера. — Об этом не стоит даже и думать. Они намного, намного дороже Вашей квартиры на Генеральской набережной.
— Надо же, — поджала губы Амалия, перехватывая сумочку. — Это же всё-таки панель. А у нас — кирпич сталинский. И Центр от нас совсем близко.
— Ну, вот мы и пришли, — заторопилась Вера, чтобы Амалия Матвеевна не успела добрести до мысли о том, сколь выгодно район Генеральской набережной отличается от Голованово.
— А ещё, говорят, здесь воздух хороший! — спохватилась Вера, приближаясь к дому. — И экология самая лучшая. Раз уж тут правительственная трасса проходит! Они ведь, где попало, не стали бы трассу прокладывать.
Когда-то Кит вычитал в 'Деловой газете', в разделе 'На приеме у психолога', что при переговорах и обсуждениях отчетливее всего запоминается последняя произнесенная фраза. И сообщил об этом Вере. Жалея о затеянной не к месту беседе, она ещё раз громко повторила:
— Тут воздух чище.
— Да-да, — подхватила дочка, обходя лужу. — У нас роза ветров какая-то расположена. Я читала, что из-за этого и воздух такой хороший — всё ветром выдувает.
— Наверное, отсюда ветер поднимается, — въедливо уточнила Вера, не до конца отвыкшая от научной точности. — А до следующих районов он долетает уже загрязненный. Собирает по дороге всякую дрянь, газы, дым от предприятий и уносит в другие части города.
— Да-да, зато нам достается всё самое чистое! — обрадовалась за свое место жительства дочка. И с торжеством посмотрела на мамочку. Амалия сделала вид, что ничего не расслышала из того, что тут обсуждали.
Войдя в подъезд, они оторопели от увиденного. Внутренности дома оказались отделаны многоцветной плиткой с изящным орнаментом. Стены были сплошь завешаны вполне узнаваемыми репродукциями картин — от 'Боярыни Морозовой' до 'Портрета старухи' Рембрандта. Иногда попадалась и 'Девочка с персиками'. На подоконниках стояли живые цветы в горшках. На полу возле лифта высилась кадка с фикусом. Напротив висело огромное зеркало в помпезной раме. Лифт поражал девственной чистотой и импортностью, подмигивал серебристой кнопкой с мигающим огонечком внутри.
Консьержка придирчиво окинула взглядом их группу и, не выпуская из рук газету, строго поинтересовалась:
— Вы к кому?
— Мы — квартиру смотреть, — пролепетала ошалевшая Вера, редко встречавшая в родном городе что-либо подобное. — Ой, а что это у вас за подъезд? Такая чистота, такая красота! Даже не верится, что такое бывает. Вы цветы сами поливаете?
— Да, вот такой у нас подъезд, — внушительно произнесла служительница порядка, сдвинув очки на лоб. — У нас тут родственники депутатов живут. Те, которым в депутатских домах места не хватило.
В душе у Веры затеплилось светлое предчувствие. В отчаянные минуты её порой посещали смутные видения — что-то вроде необъяснимого призвука радости или луча, пробившего тучи. И вот сейчас промелькнуло нечто похожее. Впрочем, на успех самой квартиры надеяться не приходилось. Увы, она была однокомнатной — вопреки условиям договора. Амалия Матвеевна планировала получить за свою конуру в два раза больше квадратных метров. Вера предложила ей глянуть на однушку просто 'до кучи' — оттого, что ничего другого не оставалось. Глаз зацепился за указанный в рекламе 'суперевроремонт'…
Пухлую бронированную дверь, обитую дорогой кожей, распахнул подтянутый седовласый хозяин почтенного возраста. За его спиной обрисовалась стройная супруга в изящном спортивном костюме. Каштановые кудри, отливавшие свежей краской, добавляли яркости и без того моложавому лицу. Во всё то, что виднелось в глубине квартиры, Вера даже боялась всмотреться — так это было стильно, индивидуально и модно одновременно.
Художественная натура хозяйки в сочетании с экономическими и деловыми возможностями супруга породили локальный шедевр интерьерного искусства. В отделке квартиры были задействованы самые модные и дорогостоящие материалы. Хозяева лучились гордостью. Визиты гостей их, похоже, ни капли не утомляли. Скорее, наоборот. Несмываемое выражение завистливого восторга на лицах лишь поднимало настроение. Переглядываясь, супруги со снисходительным юмором выслушивали бесчисленные междометия и бессвязные эпитеты, вылетавшие из уст ошеломленных зрителей. Успешность, энергия и довольство собой пропитали воздух в квартире, гипнотически подчиняя себе каждого входящего.