Выход из Случая
Шрифт:
От нижней гребенки приветственно махнула рукой знакомая контролерша. Комаров улыбнулся ей. Вспомнил, как она объясняла про свою жизнь: «Я материально-то, Павел Федорович, вполне могу не работать. От детей не завишу. Материально! Вы понимаете? А морально? Я, значит, целый день буду дома, в четырех стенах. А вечером — дети пришли, я уже завишу. Я уже морально голодная. Что мне сын рассказать захочет? Как мне невестка ответит? А тут у меня люди кругом. Я вечером сама еще расскажу. Ну, деньги тоже в дому не лишние. Когда они лишние-то бывают? Деньги, конечно, не делают человека счастливым,
Хорошо объясняла, доступно.
Комаров подошел:
— Как нервы, Серафима Леонтьевна?
Поняла, засмеялась:
— Как у молоденькой, Павел Федорыч!
— Для полноты ощущенья…
Комаров воткнул ей букетик в пульт. Эскалаторный пульт только еще поставили, ручек и глазков много.
— Уже работает? — кивнул на пульт Комаров.
— Откуда такая прелесть? — обрадовалась цветам. — Я гляжу, люди несут. Откуда, думаю? Повезло же людям! А вон, мне вдруг повезло. Не подсоединили еще. И прав пока нет — работать на нем. Будем теперь на права сдавать, как машинисты.
— Откуда — это секрет..
Почти уже истекали минуты. Ага, вот и «зебра». Тут еще постоять. Еще что-нибудь увидеть в миру, до следующего оборота.
Совсем рядом парень в очках обнимал свою девушку. Девушка, крепкая, с прямыми черными волосами, походила чем-то на Шуру Матвееву. Но Шурка старше, конечно. Этой — двадцать от силы, школьный фартук небось недавно сняла. Парень перед нею хиляк. Но в лице у девушки было слабое, женское выражение, будто вот тут сейчас, прямо на этой платформе, она вручала парню щедро и навсегда свою прошлую, настоящую и будущую жизнь…
Состав уже тормозил. Комаров пожал маневровому руку, привычно шагнул в кабину. Произвел посадку. Ну, понеслись!
А в глазах все еще стояло ее выражение — восторга, веры и отрешенности. Помнил у Светки такое же, когда выходила за Гущина. Выражение умной собаки, которая наконец-то нашла хозяина, — всякая логика тут бессильна. И еще где-то он сегодня это выражение видал. Ага, сегодня. Но где? Вспомнил. Утром, когда бежал к матери. Только поднялся по эскалатору на «Чернореченской», вышел на площадь. И эта девчонка тут его как раз и остановила: «Скажите, пожалуйста, как мне найти улицу Зенитчицы Столяровой?..»
Комаров поднял глаза.
И ее лицо поразило Павла, хоть сильно был занят своими мыслями. Не лицо само по себе. Ну, хорошенькая, не в этом дело. А взгляд ее — такой напряженно-нетерпеливый и счастливо-зависимый, что Павел невольно даже поискал глазами вокруг: кого же она так ждет и от кого зависит? Но ничего подходящего не обнаружил.
«Просто найти, — сказал он. — Прямо, направо, еще направо, потом — налево».
«Так далеко?» — сказала девчонка почти с отчаянием.
«Да это близко, — улыбнулся Павел. — Могу еще ближе показать, дворами. Нам почти по пути».
«Ой, покажите! — Она прямо расцвела. — Я уж плутаю, плутаю. Все говорят, — рядом. А тороплюсь ужасно!»
Бежала рядом почти вприпрыжку. И чем-то напоминала Светку, когда та — еще тайком от домашних — бегала на свиданья с Гущиным. Хоть у этой нос задран, волосы короткие и прямые, мешаются в светлом мехе импортной
«Забавная у вас метка. Не потеряетесь».
Девчонка сразу поняла, тронула себя за висок:
«У папки такая же. Он говорит — на счастье».
«Хорошо говорит, — Комаров улыбнулся. — А чего так торопитесь?»
«К мужу», — сказала девчонка. Глаза ее блеснули счастливой зависимостью. И Комаров впервые осознал с грустью, что у Светки этот блеск как-то совсем пропал. О Гущине вдруг подумалось даже с грустной симпатией — дурачок, не удержал такой блеск.
«А муж чего не встречает?»
«Он же не знает, что я приехала.»
И тут разошлись, Комарову было налево.
Сейчас, набирая скорость, он вдруг подумал, что у Людки Брянчик взгляд как раз бесхозяйственный. В том смысле, что хоть двойню Федьке она носи, но неизвестно еще — хозяин ли Федька. Но именно бесшабашная независимость ее взгляда Комарову и нравилась. Будет Федору ради кого набираться ума и сердца…
13.59
Серенькие обои в мелкий цветочек. Узкое, чтоб поместилось в простенок, зеркало с тумбой для обуви. Вешалка, табуретка под ней, чтоб удобно обуться. Дверь в комнату приоткрыта, и там виден накрытый для еды стол. Жареным мясом пахнет из кухни, все рядом.
В тесной прихожей малогабаритной квартиры стояли друг против друга девушка в меховой куртке, верх под замшу, с раскрасневшимся, как от бега, лицом, и пожилая женщина с чуть встревоженными глазами, черты слегка уже расплылись, но видно, что женщина еще недавно была красива и красота ее — добрая.
— Девушка, вам кого?
— Мне… Валерия…
— Его же нет, — женщина улыбнулась.
Женька сразу узнала эту улыбку, те же ямочки иа щеках. Сразу вспомнила, что нужно сказать.
— Здравствуйте, я — Женя…
Похоже, она ждала, что в ту же секунду серенькие обои в мелкий цветочек вспыхнут яркими, невиданными цветами, запоют-защелкают в тишине тесной прихожей райские птицы, оранжевые, в короне яростно-синих перьев, лампочка полыхнет, как солнце, под потолком. И лицо женщины тоже радостно вспыхнет и расцветет…
Но слова, которые столько раз готовила про себя, прошелестели и стихли. Все осталось то же. Серые обои. Тусклая лампочка. Зеркало. Вешалка. Брови женщины дрогнули удивлением.
— Очень приятно, Женечка, — только сказала. — Наталья Егоровна…
— Я знаю, — сказала девушка.
— Погодите! — Женщина что-то сообразила и оживилась — Вы не из Верхних Камушков?
Девушка вроде слабо кивнула.
— Ну конечно. И вид приезжий! Я всех-то не помню по именам. Валерик много рассказывает, я просто путаю. Уже возраст! Женечка… Вы из его лаборатории? У нас часто останавливаются. Комляев недавно был, ночевал три ночи. Ирмочка Ильина. Вы ее знаете? Раздевайтесь, пожалуйста. Чего ж мы стоим! Вы давно из Камушков? Валерику только вчера продлили командировку, очень кстати, — она засмеялась. Смех молодил ее и делал еще похожей.