Выходи за меня
Шрифт:
– Месяц, – без колебаний выдал Орехов, рассчитывая, что Слава согласиться, не сочтя его слова за наглость.
Я бы, конечно, попросила три, но кто меня слушать-то станет. Потому лишь крепче вцепилась в руку Матвея, посчитав, что нам пора удаляться. А Гнилой, если вдруг мы ему потребуемся, отыщет нас везде, такому ничего не стоит достать даже из-под земли.
Глава 30. Матвей
Что ж, наверное, повезло. Гнилой, как я и думал, пошел на уступки. С Платоном мы бы никогда не решили этот вопрос. Он бы изворачивался, тянул время и придумывал сотни отговорок. Но он
Мы плелись домой по аллее, каждый думал о чем-то своем, но ладонь Лены была в моей и это не могло не радовать. Я чувствовал тепло, ощущал, что еще ни за кого так крепко не держался во всех смыслах слова. Боялся разжимать пальцы, с тоской думая, что, возможно, однажды настанет миг, когда мне потребуется ее отпустить. Нельзя заставить кого-то насильно себя любить. И я не собирался принуждать к чему-то Лену, но за эти дни успел прикипеть к ней, даже порой сам удивлялся, что со мной могло такое случиться. Вроде бы жизнь шла своим чередом, Светка была, с которой было – понятно все… Я не ждал от нее каких-то сюрпризов, но и не планировал будущее. Не видел его просто. А с малой… что-то щелкнуло внутри, словно красная лампочка зажглась, и послышался вой сирен. Оставалось лишь не потерять в этом потоке суеты.
– Таисия Яковлевна точно поинтересуется, откуда такая красота на твоем лице, – произнесла Лена, обращаясь к Архипу.
– Скажу, что заступился за красивую девушку в парке, – выпятив грудь вперед, подмигнул Ленке Князев.
Вот уж хитрец, не упустит шанс покрасоваться перед женским полом. Нет, необходимо напомнить Соньке про давнего друга. Кто там знает, вдруг, правда, любовь не ржавеет, и она переключат свой взор на него.
– Повезло тебе с бабулей, – выдал я.
– Да, у тебя тоже милые предки, – заявил Архип. Ну, конечно, он просто не жил с ними под одной крышей.
– Особенно дедуля, – поддакнула Ленка. – Почему твоя бабушка так его… – запнулась она, явно не понимая, как сформулировать мысль.
Не было там ненависти – это точно. Скорее обида, в свое время не поговорили, не объяснились, а каждый попытался свою жизнь связать с другим человеком, и к чему это привело?! Оба в какой-то момент стали несчастны фатально. И мне бы не хотелось повторить ошибок своего деда. Жаль, я не помнил отца, может, у того за душой тоже ворох ошибок, над которыми мне бы неплохо было задуматься.
– Это тянется уже десятки лет, – отмахнулся Архип, – мы привыкли, и ты со временем тоже перестанешь обращать внимание на выпады их в адрес друг друга.
– Наверное, – пожала Лена плечами, улыбнувшись мне.
Я кивнул молча, желая лишь одного – поскорее остаться с ней наедине. Кровь бурлила в венах, хотелось сгрести ее в объятия, поговорить или хотя бы помолчать. Да, с ней и молчание в радость, особенно если учесть, сколько она обычно болтает.
Попрощавшись на остановке с Архипом, мы направились домой, но шли медленно, словно оба желали растянуть эти минуты наедине. Время хотелось остановить, насладившись моментом, когда рядом нет никого, когда рука в руке и улыбка во взгляде. И как я раньше жил-то без этой язвы? Ленка подозрительно была тиха и спокойна. Не выдавала тысячу слов в минуту и не фонтанировала
– Что тебя беспокоит? – все-таки поинтересовался я, взглянув на нее нежно.
Она качнула головой, заводя прядь волос за ушко тонкими пальцами. Поморщилась от солнечных лучей, что играли бликами на ее лице, и медленно произнесла:
– Некоторые слова Славы заставили меня задуматься. Не спрашивай сейчас, о чем именно, это непросто сформулировать, но… Я сама не понимаю, только здесь, – коснулась она ладонью своей груди, – что-то екнуло. Предчувствие что ли.
– Волнуешься?
– Нет, скорее думаю теперь. Мне бы хотелось поговорить с твоей мамой, однако… Матвей, она же не ответит мне на вопрос.
– Какой? – изумился я, потирая переносицу.
– О твоем отце.
Вот уж поразительно. Зачем ей мой отец, что она хотела узнать и как это… Как, черт возьми, вообще смогла провести параллели. Да, женский мозг явно работает иначе, чем мужской. Я не видел логики, и найти ее, кажется, не пытался. Но с Леной кое в чем был согласен. Мама явно не скажет ей ничего, если родному сыну она не отвечала, не желала рассказывать, а ведь право я имел на это. Мне хотелось сохранить память о папе, может, понять, куда он делся и почему.
– Она нет, дед тоже молчит. Как сговорились.
– Это очень странно, – пожала Лена плечами, глубоко вздохнув. – У меня тоже отца нет. В плане, мама живет с другим мужчиной, он, кстати, неплохой. Добрый. Мне нравится, – улыбнулась она ласково. Я даже позавидовал на мгновение, это ж неплохо, что кто-то смог заменить ей родителя. В моей-то жизни были лишь мама и дед.
– Димка обрадуется, что срок сдвинулся.
– Лен, да ему плевать, – усмехнулся я, наконец-то решаясь сказать все, что думал о брате. – Сама же видишь, его ничему не учит жизнь, вытащим мы братца из одной, так он вляпается в другую историю.
– И что ты предлагаешь? Махнуть рукой на все, проучив его. Можно, конечно, заявить, что договориться не вышло, пусть понервничает, – цокнула она языком, словно подбивая меня на аферу.
– Ага, и он побежит к Соньке, падая на колени и предлагая стать его женой.
– Может, это судьба, – фыркнула она.
– Это кабала, милая.
– Ну, тебя-то я точно не отдам ей, – топнула Ленка ногой и тут же опустила взгляд вниз. – Черт, прости, сорвалось с языка.
Смешная такая. Она даже не попыталась перевести все в шутку. А я улыбку старался сдержать, чтобы уж совсем дураком не выглядеть, а самому смеяться хотелось во все горло. Я и сам-то не представлял никого рядом с собой, кроме нее. Разжал пальцы, повернувшись к ней, коснулся нежной кожи лица, проведя тыльной стороной ладони по щеке. Сделал глубокий вдох и понял, что не хочу начинать завтрашний день без нее и момент этот ни на что не променяю.
– Лена, – тихо произнес, подавшись чуть вперед. Уткнулся лбом в ее, потершись кончиком своего носа о щеку. – Ты перевернула своим появлением все с ног на голову, но, видимо, подобная встряска была нужна нам всем. И уже не представляю свой мир без тебя. Я прошу тебя, не уезжай, Лен.
Она прикрыла веки, делая глубокий вдох. Я видел, как дрожали ее ресницы, как ветер играл в прядях, и не было для меня никого прекраснее Лены в этот миг. Моя девочка. Только моя!
– Орехов, ты мне сейчас в любви признаешься?