Выиграю твою жизнь
Шрифт:
— Останови машину, — нервно требую.
Мне не нравится эта долгая дорога, всё дальше отдаляющая меня от города. От мамы. От брата и отца. И я не та девица, которая может чувствовать себя в безопасности рядом с таким человеком. Нам нечего делать в одной машине. Он не везёт меня в загородный дом жарить шашлыки и показывать коллекцию виниловых пластинок. Сглатываю слюну, вновь натыкаясь на тишину.
С каждой секундой мне становится всё страшнее и страшнее. Потому что слишком хорошо понимала — он лишь внешне похож на цивилизованного человека.
— Я знаю, кто ты, — раздаётся его спокойный сдержанный голос, от звучания которого я почти отвыкла за час тишины.
Он сообщил мне новость буднично, даже не взглянув мою сторону, а у меня все внутренности за эти пару секунд будто через мясорубку прокрутились.
Не отдавая отчёта своим действиям, я резко, словно лиса, угодившая в смертельный капкан, дёрнулась в сторону водителя. Потянула за руль, запоздало об этом пожалев, стоило увидеть скорость, на которой мы мчались. Запредельную. Она совершенно не ощущалась в тихом нутре автомобиля. Казалось, не более семидесяти километров в час.
Машина дёрнулась. Вильнула на пустынной трассе. И едва не уехала в кювет, если бы Шамиль вовремя не среагировал. Отбросил меня к дверце автомобиля, в которую я впечаталась, ощутив каждую выпуклость и выемку.
Сердце бешено стучало, потихоньку пробираясь из груди наружу. Наблюдала дикими глазами за Хозяином. За тем, как он, едва сдерживаясь, медленно останавливает автомобиль. Паркуется на обочине дороге, где вокруг лишь лес и встречная полоса.
Поворачивается ко мне в анфас, прожигая тлеющими углями вместо глаз. В них едва сдерживаемая ярость. Челюсти плотно сжаты. Кажется, даже тело вибрирует от едва контролируемого гнева.
— Я убью тебя. — Теперь в его голосе спокойствия ни на гран.
Сердце бьётся уже где-то в гортани. Смотрю на него широко распахнутыми глазами, вспоминая слова Соломона: «Соврёшь — убьёт на месте».
Салон машины освещали огоньки приборной панели. Я видела белки его глаз. Светлую рубашку, оттенок которой сейчас невозможно разглядеть. И выглядывающую из пиджака кобуру огнестрела.
Моргаю один раз. Одна секунда. Один вздох. И ворох мыслей в голове.
Мы в лесополосе. Он сюда меня вёз? Найдут ли моё тело в лесу и будут ли искать? Бабка даже не подумает обращаться в полицию, если я не заявлюсь и через неделю. Что от меня оставят лесные жители? Опознают ли медэксперты? Или я так и останусь девочкой, ищущей неприятности? А кто позаботится о моей семье?
Не думая о том, как выберусь из неизвестной глуши, молясь, чтобы двери не оказались заблокированы, я дёргаю ручку. К собственному удивлению, она легко поддаётся. Дверь открывается, и я сломя голову выпрыгиваю из автомобиля. Несусь в сторону деревьев, за секунды рассудив, что там ему будет сложнее меня найти.
Ничего не слышу кроме собственного дыхания. Хрипы вырываются из горящих лёгких. Бегу, не ощущая тела и ног. Перепрыгивая через поломанные деревья, грозя на каждом
Вскоре накатывает усталость, сковывая, затрудняя движение. Я едва в состоянии сделать вздох и с каждой секундой всё меньше продвигаюсь вперёд. Не знаю куда. Без цели. Лишь бы скрыться. Сбежать от опасности.
Если первые минуты я бежала бездумно, то теперь остро ощущала, насколько не по погоде одета. Как холод пронзает до самых костей, как тонка подошва кед, из-за которой я ощущаю каждую ветку, каждый выступ.
На глаза от ветра набежали слёзы. Лицо полосовал мокрый дождь. А я всё бежала. И где-то вдали, мне казалось, я слышу треск под грубыми мужскими ботинками. Но он не мог преследовать меня.
Воображение рисовало, как мужчина, сидя в тёплом салоне, набирает телефон знакомого головореза и отдаёт приказ найти и избавиться от дочки почившего криминального авторитета. Сующей нос в чужие дела.
Стопу пробила острая чудовищная боль. Я всё же наступила на что-то. Несдержанно взвыв, словно раненое животное, я остановилась. Упёрлась ладонью в дерево, морщась от жара, охватившего конечность. Слёзы побежали по щекам. Уже другие. Не от погоды. От ужаса. Как теперь мне отсюда вырваться? Я в лесу. Даже не понимаю, в какой стороне московской области нахожусь. В моём кармане нет денег даже на такси.
Когда горячие пальцы схватили за шею и дёрнули, я вновь вскрикнула, захлёбываясь воздухом. Мужчина потянул на себя со всей силы, и я бы свалилась тут же, не удерживай он меня.
— Что ты творишь? — рычит мне в лицо, как ополоумевший от злости волк. Я вижу оскал его белых, сверкающих в ночи зубов.
А саму всю трясёт от холода и страха. А ещё ощущения, как из моей стопы вытекает кровь.
Представляю, какой он видит сейчас меня. С щеками, поцарапанными сухими ветками. Глазами, полными отчаяния.
У меня нет ответа на его вопрос. Я лишь безумно хочу жить.
Глава 16
С каждой секундой его пальцы всё сильнее впивались в шею, а мои глаза расширялись от страха. Мозг будто перестал обрабатывать информацию. Я застыла, как мошка в янтаре, видя нас двоих словно со стороны.
Вот я. В распахнутой тонкой куртке, заледеневшем свитере, пропитанном холодным потом. Стою, глотая ртом воздух, и не могу надышаться после долгого бега.
И он. Мужчина, тело которого буквально источает тепло. Он словно солнце, стоит прикоснуться — и опалит. Сгоришь на месте. Злое враждебное солнце, к которому тянет несмотря ни на что.
В ушах звон. Я не могу разобрать, что он говорит, хотя и вижу, как двигаются его губы. В свете луны замечаю его растрёпанную шевелюру. Волосы падают на лоб, и он выглядит совершенно иначе. Живым, почти настоящим. Лишь отдалённо напоминая скупого на проявление чувств Хозяина.
Пока он не взял себя в руки, эмоции в нём били через край.