Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!
Шрифт:
– Руки! – грозно крикнула Андреева. – Куда руки тянешь? В душ ушел, живо!
Всю дорогу Мельник нетерпеливо ерзал на сиденье, желая поскорее оказаться в своем новом доме. Ленка с улыбкой наблюдала за ним.
– Успокойся, - пыталась она в который уже раз достучаться до Данилы. Тот вроде бы соглашался, ненадолго успокаивался, но уже вскоре вновь начинал напряженно всматриваться в полумрак шоссе, который разрезали фары такси. Наконец, приехали. Парень нетерпеливо сунул шоферу, не глядя пару смятых купюр:
– Достаточно?
–
– Оставь себе! – Данила выскочил на улицу. Помог выбраться наружу девушке и быстро зашагал к подъезду.
– Я сейчас упаду! – возмутилась Ленка. – Тащишь, как на аркане. Иди медленнее, пожалуйста, и так скользко.
– Прости, - покаянно улыбнулся Мельник. – Не терпится увидеть, как там все сделали.
И вот, долгожданный момент. Парень нетерпеливо провернул в замке ключ, распахнул входную дверь, вошел в прихожую и, пошарив впотьмах по стене, нащупал рычажок выключателя.
– Итический богомышь! – вырвалось у него непроизвольно.
– Нравится? – лукаво осведомилась Ленка. И тут же возмущенно закричала. – Куда в ботинках поперся, горе луковое, сними немедленно!
Мельник быстро скинул обувь и, прямо в носках, не снимая пальто, вошел в комнату. Зажег свет и осмотрелся. Он точно приехал по адресу?
Уже в прихожей, сразу за ковриком – на него и наступать-то было страшно, поэтому Данила прошел по краешку, начиналась пушистая дорожка, расписанная какими-то заморскими цветами. Вела она на кухню, но туда парень решил заглянуть потом. Комната…внушала.
– Все-таки по-моему сделала? – обернулся он к Елене.
– Ага, - усмехнулась она в ответ. – Мастера сначала нос воротили от твоих каракуль, а потом, когда вникли, то слезно просили разрешение себе эти рисунки оставить.
Данила удовлетворенно улыбнулся. То убожество, которое в СССР выдавали за мебель, видеть в своей квартире он не желал категорически. Поэтому, собрав в единое целое все воспоминания о том, каким должен быть правильный интерьер, он несколько дней рисовал, чертил, объяснял, как мог Ленке – у самого времени не было встречаться с мастерами-краснодеревщиками. На выходе получилось очень даже достойно.
Слева от входа, в нише, которая изначально была заложена в жилищный план архитекторами, появился шкаф-купе. Там и нужно было всего-то, проложить направляющие на полу и по потолку и сварганить под них двери. Две были глухими, а на среднюю приклеили здоровенное зеркало на всю высоту. Попутно, раздвинули тем самым зрительно комнату. Внутри шкафа, в соответствии с эскизами Мельника появились разнообразные полки, ящики и штанги под вешалки.
Справа от входа устроилась огромная тахта, застеленная роскошным черно-белым пледом с изображением панд. Поверх, в живописном беспорядке несколько подушек-думок.
– Китайский! – похвасталась Андреева, проведя рукой по пледу. – Отцу дипломат знакомый подарил, но
– Очень! – искренне ответил Данила.
Напротив тахты невысокие секции-тумбы в половину человеческого роста. Стенки, серванты и прочая подобная ересь Мельника всю жизнь откровенно бесила. Захламлять квартиру он не желал категорически. По его задумке посуда, книги и прочие хозяйственные принадлежности прекрасно могли быть убраны внутрь. Как раз пыли меньше будут собирать. А сверху должна была появиться аудио и видеотехника. Пока, правда, там было пусто. Ну, да ничего, заграница нам поможет!
– Лоджию, я смотрю, застеклили?
– Да, - кивнула Ленка. – Утеплили, обшили – все, как заказывал. Там жить теперь можно. Даже свет провели. Хорошая, кстати, задумка, мне понравилось. Будешь себя плохо вести, выгоню туда на раскладушку!
Хм. А ведь и правда выгонит. Ключи у нее, что ли, отобрать? Мельник оценивающе посмотрел на улыбающуюся девушку.
– Даже не мечтай, - ласково сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Придушу!
– Кухню пойду смотреть, - буркнул Данила. Этот тайм он, судя по всему, проиграл вчистую. Но ведь матч еще не закончен?
Кухня сияла, словно пасхальное яичко. Гарнитур – гэдеэровский, «фартук» из плитки, мойка-нержавейка, газовая плита на четыре конфорки, подвесные ящики – все сверкало и блестело. В углу фырчал недовольно на позднего гостя здоровенный пузатый холодильник. Напротив – обеденный стол и диван-уголок. Тоже по эскизу Данилы. Пара стульев с высокой спинкой.
– Rosenlew, - прочел на шильдике холодильника Мельник и не удержался, по-мальчишески, провел пальцем по лакированной поверхности двери.
– Финский, - прокомментировала Андреева с затаенной гордостью.
– А в местах общего пользования чье? – полюбопытствовал парень.
– Сантехника тоже финская, - девушка наморщила лобик, вспоминая. – Плитка на стенах вроде югославская. Или нет? Не помню. Ты скажи, лучше, тебе правда нравится? Или есть какие-то замечания? Говори, как есть, бригада в случае чего все мигом исправит.
– Правда нравится! – честно признался юноша. – Я словно в сказку попал. Только…
– Что не так? – вскинулась Елена. – Мебель? Или обои?
– Я думаю, что здесь все стоило гораздо дороже, чем я тебе отдал. Сколько с меня за полный ремонт?
– А, ты об этом, - равнодушно отмахнулась Андреева, успокаиваясь. – Я уж решила, тебе что-то не понравилось в ремонте. Разберемся потом, не забивай голову. Давай лучше сядем и отпразднуем, как следует, твое новоселье. Я в «Пекине» утку заказала, салаты, фрукты и все, что еще к этому нужно. Горячее сейчас в духовке разогрею…что?
– Лен, я так не могу, - набычился Мельник. – Не хочу, чтобы ты меня считала альфонсом. Скажи, сколько с меня. Иначе, ничего хорошего у нас не получится.