Выкорчеванная
Шрифт:
Наказ Саркана был: «Старайся сохранять приличный вид».
Произнесенное заклинание «Vanastalem» изменило мою одежду под стать мерзкому настроению: платье из красного шелка было узким, неудобным, бесконечные воланы на рукавах были украшены огненно-оранжевыми лентами. Я могла бы воспользоваться вновь вежливо предложенной рукой Соли, поскольку за огромной юбкой не видела собственных ног и это было опасно на лестнице, но я мрачно проигнорировала его жест и медленно начала спускаться, нащупывая зажатыми в тесных туфлях мысками ног край каждой ступени.
Не дождавшись моей руки, волшебник сцепил руки за спиной и обошел меня, мимоходом
— Конечно экзаменаторы часто слишком требовательны. Но, полагаю, Саркан тебя к этому подготовил? — И посмотрел он на меня вопросительно. Я ничего не ответила, но не смогла сдержаться, чтобы не прикусить нижнюю губу. — Ну, что ж, — продолжил он, — если ты сочтешь испытания слишком сложными, мы могли бы… провести для экзаменаторов совместный показ. Уверен, это их полностью удовлетворит.
Я лишь бросила на него взгляд, ничего не ответив. Я была уверена, он извлечет выгоду из всего, чего мы достигли. Он не стал настаивать, не переставая улыбаться, словно не заметил моих ледяных взглядов: кружащийся в небе сокол, ждущий, когда ему выпадет шанс напасть. Мы прошли сквозь ведущую в Зал Чаровников арку под охраной двух высоких молодых гвардейцев, которые с любопытством посмотрели на меня.
Входя в похожую на пещеру комнату, я непроизвольно замедлила шаг. Потолок был похож на кусочек Рая: нарисованные облака кружили по голубым небесам, а между ними расположились святые и ангелы. В огромное окно проникал вечерний свет. Я так самозабвенно глазела по сторонам и едва не налетела на стол, на ощупь определив его край и обходной путь. Все стены помещения были заставлены книгами, а вокруг по всей длине проходил небольшой узкий балкончик, на котором тоже были расставлены еще более высокие стеллажи с книгами. С балкончика в разных местах спускались лесенки на колесиках. По комнате были расставлены массивные дубовые столы для работы с мраморными столешницами.
— Это просто попытка отсрочить неизбежное, — произнес невидимый женский голос. Для женщины он был довольно низким, однако приятно теплым, хотя и на грани гнева: — И не надо снова тыкать в меня своими реликвиями, Балло. Любое заклинание можно обойти… да, даже наложенное на благословенную шаль Ядвиги, и не нужно смотреть на меня с таким возмущением. Видимо Соля слишком перебрал политики, раз вообще ввязался в подобную затею.
— Перестань, Алёша. Кажется, победа стоит риска, — произнес Сокол примирительно, заворачивая за угол, где оказалось трое волшебников, сидящих в укромной комнатке за огромным круглым столом напротив большого окна под лучами вечернего солнца. После полумрака дворцовых коридоров свет показался ярким, и я прищурилась.
Женщина, которую Сокол назвал Алёшей, оказалась даже выше меня. У нее была кожа цвета черного дерева, и размах плеч почти как у моего отца. Ее черные волосы были стянуты вокруг головы в плотные косички. На ней был мужской наряд: кожаный камзол и широкие хлопковые шаровары, заправленные в высокие кожаные сапожки. И камзол и сапожки были великолепны. Они были украшены золотым и серебряным затейливым узором, но все равно выглядевшими поношенными. Чувствуя свое глупое платье, я сильно позавидовала.
— Победа, — произнесла она. — Значит так ты называешь доставленную ко двору пустую оболочку, чтобы немедленно сжечь ее на костре?
Я с силой сжала руки. Но Сокол только улыбнулся и ответил:
— Возможно стоит немного отложить наш спор. Все-таки мы здесь собрались не для
Она без улыбки с подозрением посмотрела на меня. Остальные двое в комнате были мужчины: одним из них оказался тот самый святой отец Балло, проверявший королеву. У него на лице не было ни единой морщинки и все волосы сохраняли равномерный каштановый цвет, и все же одновременно он казался старым. Он с сомнением разглядывал меня с ног до головы сквозь сползшие по круглому носику на круглом же личике очки.
— Это и есть ученица?
Второй мужчина был его полной противоположностью: он был высок и строен. Одет в темно-красный винного оттенка жилет, богато украшенный золотой вышивкой. На его скучающем лице была узкая заостренная бородка, тщательно завитая колечком на конце. Он развалился в кресле, закинув ноги на стол, на котором была свалены кучкой крохотные золотые слитки, а также небольшой мешочек из черного бархата с крошечными сверкающими красными самоцветами. Он колдовал, держа в руке два слитка, слегка шевеля губами, окружив себя шепотом силы. Волшебник прижал концы слитков вместе, под его пальцами золото истончилось, превратившись в узкую полоску.
— А это Рагосток Великолепный, — представил его Соля.
Рагосток ничего не ответил и даже не поднял головы, лишь бросил на меня единственный взгляд, окинув с ног до головы, и тут же позабыл обо мне, решив, что я не стою его внимания. Однако для меня было предпочтительнее его равнодушие, чем пристальная подозрительность со стороны Алёши, выразившаяся в линии ее губ.
— Где конкретно Саркан тебя нашел? — резко спросила она.
Похоже они уже слышали какие-то варианты спасения, но принц Марек и Сокол не побеспокоились о той части рассказа, которая их не устраивала, или о которой они мало что знали. Запинаясь, я, чувствуя дискомфорт под пристальным взглядом Скола, нескладно начала рассказывать о том, как встретила Саркана. Я намеревалась как можно меньше рассказать о Двернике, о своей семье. У него и так уже была Кася, которую он мог использовать против меня.
Я позаимствовала Касину тайну и постаралась намекнуть, что моя семья сама выбрала предложить меня в услужение Дракону. Я упомянула, что мой отец лесоруб — факт, который, как я уже знала вызовет у них отвращение, и постаралась не называть имен. Вместо имен Данки и Иржи я упомянула старейшину и одного из пастухов, и рассказывая о спасении Каси, я постаралась выдать ее за старую знакомую, а не самую близкую подругу.
— Полагаю, ты просто любезно попросила, и Чаща сама отдала ее тебе обратно? — спросил Рагосток, не отрываясь от дела: он один за другим впечатывал большим пальцем драгоценные камушки в золото.
— Дракон… Саркан… — я с радостью обнаружила, что, произнося его имя, чувствую легкую поддержку, — он решил, что Чаща отпустила ее ко мне для того, чтобы устроить ловушку.
— Ну хоть он-то еще не совсем потерял мозги, — произнесла Алёша. — И почему же он немедленно ее не уничтожил? Он, как и любой другой отличное знает, что гласит закон.
— Он позволил… позволил мне попытаться, — ответила я. — Попытаться ее очистить. А когда это сработало…
— Или вам так показалось, — сказала она, покачав головой: — Так жалость приводит к несчастьям. Что ж, удивительно услышать подобное о Саркане. Но и лучшие из нас в более раннем возрасте теряли голову из-за девушки.