Вымогатель
Шрифт:
– Капитан, - обратился Кеттельман к Макмилану, предлагаю для этого исторического момента спустить... я имею в виду - выпустить газетчиков.
– Прекрасная идея, - согласился Макмилан и распорядился вывести из анабиоза и прислать сюда представителей печати.
Затем все стали ждать.
Представители печати хранились в особом помещении. Табличка на двери гласила: "Анабиоз - посторонним вход воспрещен". Ниже от руки было добавлено: "Поднимать только в случае сенсации".
Внутри помещения в индивидуальных капсулах находились пять журналистов и журналистка. Они единодушно решили, что небогатые событиями годы, которые
Рамон Дельгадо, инженер-шотландец с весьма необычной биографией, получил приказ разбудить корреспондентов. Пятнадцать минут спустя еще не совсем пришедшие в себя журналисты уже рвались узнать, что происходит.
– Мы приземлились на планете земного типа, - объявил Дельгадо, - но без всяких следов цивилизации и разумной жизни.
– А разбудили нас для чего?
– возмутился Квебрада из Северо-Восточного агентства новостей.
– Дело в том, - продолжал Дельгадо, - что здесь находится космический корабль и на нем, естественно, разумный инопланетянин.
– Тогда другое дело, - сказала Милисент Лопец, сотрудница издания "Женская одежда".
– Вы не обратили внимания, как он одет?
– Установлено ли, насколько он разумен?
– спросил Матеас Упман из "Нью-Йорк таймс".
– Каковы были его первые слова?
– поинтересовался Анжел Потемкин из "Эн-Би-Си- Си-Би-Эс-Эй-Би-Си".
– Он ничего не говорил, - ответил инженер Дельгадо. Его пока ни о чем не спрашивали.
– Вы хотите сказать, - изумился Е. К. Кветцатла из Западного агентства новостей - что первый в истории человечества инопланетянин стоит столб столбом и никто не берет у него интервью?!
И газетчики, прихватив камеры и магнитофоны, ринулись к выходу. Проморгавшись на ярком солнце, трое журналистов схватили переводящий компьютер С-31, а потом снова бросились вперед, растолкали морских пехотинцев и в мгновение ока окружили инопланетянина.
Упман включил С-31 и протянул второй микрофон инопланетянину, который после некоторого колебания принял его.
– Проверка. Раз, два, три. Вы поняли, что я сказал?
– Вы сказали: "Проверка. Раз, два, три", - произнес Детрингер, и все облегченно вздохнули: первые слова были наконец сказаны, и Упман во всех учебниках истории будет выглядеть настоящим идиотом. Упмана, однако, нисколько не беспокоило, как он будет выглядеть, лишь бы его имя вообще вошло в учебники. Он продолжал интервью. К нему присоединились остальные.
Детрингеру пришлось рассказывать, что он ест, как долго и как часто спит, в чем его частная жизнь отклоняется от ферлангской нормы, каковы его первые впечатления о землянах. Дальше посыпались вопросы о философских воззрениях, количестве жен, как он с ними уживается, и вообще о том, каково быть инопланетянином. Ему пришлось назвать свою профессию, свое хобби, отозваться о склонности к садоводству, перечислить свои развлечения. Его вынудили рассказать, был ли он когда-нибудь пьян и как именно, признаться во внебрачных связях, описать любимый вид спорта, изложить свои взгляды на межзвездную дружбу, на преимущества и недостатки хвостатости и на многое, многое другое.
Капитан Макмилан теперь раскаивался, что пренебрег своими обязанностями. Он вышел вперед, чем спас инопланетянина от бесконечного потока вопросов.
Полковник Кеттельман тоже подался за ним - ведь именно он, в конце концов, отвечает за безопасность экспедиции, и его долг - постичь истинные намерения чужеземца.
Произошла небольшая стычка - выяснение отношений. В результате было решено, что Макмилан как символический представитель народов Земли первым проведет беседу с инопланетянином. Однако эта церемониальная встреча явится чистой формальностью. Потом с Детрингером станет разговаривать Кеттельман, и по результатам беседы будут предприняты дальнейшие шаги.
Таким образом, все противоречия были утрясены, и Детрингер уединился с Макмиланом. Пехотинцы возвратились на корабль, составили оружие и вновь принялись чистить ботинки.
Ичор остался на месте. В него вцепился представитель Среднезападного агентства новостей. Этот представитель, Мельхиор Каррера, сотрудничал еще и в таких изданиях, как "Общедоступная механика", "Плейбой", "Роллинг Стоун" и "Лучшие труды по автоматизации". Интервью получилось весьма занимательным.
Беседа Детрингера с капитаном Макмиланом прошла блестяще. Оба тактичные, терпимые, стремящиеся понять точку зрения собеседника, во многом они сошлись во взглядах и почувствовали друг к другу определенную симпатию. Капитан Макмилан не без удивления отметил, что инопланетянин Д стрингер ближе ему, чем полковник Кеттельман.
Последовавший затем разговор с Кеттельманом прошел в совсем ином ключе. После обмена любезностями полковник приступил прямо к делу.
– Чем вы тут занимаетесь?
– без обиняков спросил он.
Детрингер готов был объяснить свое положение.
– Мой корабль - часть передовых разведывательных сил космического флота Ферланга. Шторм сбил меня с курса, и, когда кончилось топливо, мне пришлось совершить вынужденную посадку.
– Итак, вы беспомощны.
– В высшей степени. Хотя, разумеется, временно. Как только будут подготовлены необходимое оборудование и персонал, за мной пошлют спасательный корабль. Но на это потребуется время. Так что буду вам крайне признателен, если вы найдете возможным выделить мне немного топлива.
– Гммм...
– Полковник Кеттельман нахмурился.
– Прошу прощения?
– "Гммм", - сказал переводящий компьютер С-31, - это вежливый звук, обозначающий короткий период молчаливого раздумья.
– Чушь собачья!
– рявкнул Кеттельман.
– "Гммм" вовсе ничего не значит. Так, говорите, вам нужно топливо?
– Да, полковник, - подтвердил Детрингер.
– Судя по внешним признакам, наши двигатели, как мне кажется, весьма схожи.
– Система двигателей на "Дженни Линд"...
– начал С-31.
– Минутку, это секретные сведения!
– возмущенно оборвал Кеттельман.
– Отнюдь нет, - возразил компьютер.
– Последние двадцать лет эта система используется на Земле повсеместно, а в прошлом году ее рассекретили официально.
– Гммм...
– протянул полковник и с видом страдальца стал слушать подробности об устройстве корабельных двигателей.
– Как я и думал, - кивнул Детрингер.
– Мне даже ничего не придется изменять. Ваше топливо можно использовать в том виде, как оно есть. Конечно, если вы сможете поделиться им.