Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели
Шрифт:
Однако не одни американцы пытались вывести противника из игры без участия крупных артиллерийских кораблей. Проведшие почти все время перехода на буксире и потому сохранившие ресурс машин и котлов три испанских эсминца дважды выходили в ночные минные атаки на корабли противника растянувшиеся дугой между бухтой Аквадорес и мысом Кабрера. И лишь отсутствие у команд миноносных кораблей какого-либо опыта, как реальных минных атак, так и одиночного ночного плавания, не говоря уже о поверхностном знании местных вод, позволили американцам в первые дни блокады не познать на себе всей опасности минной войны. И как бы странно это ни звучало, помощь испанским миноносникам в конечном итоге оказали американские газеты. Капитаны появившихся близ блокированного порта гражданских судов зафрахтованных журналистами и доставившие сюда десятки корреспондентов знать не знали о таком понятии, как ночная светомаскировка. Они, словно рождественская елка, сияли в ночной мгле десятками иллюминаторов, позволяя испанцам определить нужное направление и примерное
Несколько поднаторевшие, а также получившие столь великолепный подарок от противника испанцы на третий раз смогли-таки показать, что эсминцы - это вам не комар чихнул. Пусть из шести выпущенных по находящимся в дрейфе кораблям самоходных мин лишь одна нашла свою цель, даже это смело можно было назвать успехом. Стоявший ближе к берегу и как раз прикрывавший броненосные корабли от миноносцев противника перекупленный у Бразилии и едва поспевший к войне бронепалубный крейсер "Нью-Орлеан" получил пробоину напротив второй дымовой трубы. Весьма хороший ходок и относительно недорогой, как и все эльсвики, он имел один весьма неприятный недостаток - слишком малую высоту надводного борта. Наряду с поспешностью введения его в строй, слабо обученной командой и безалаберностью - куда уж без нее, к тому моменту как первые лучи восходящего солнца коснулись морской глади, бронепалубник уже покоился на дне. А вместе с ним в царство Нептуна отправилось не менее половины команды корабля. Он стал первой, но далеко не последней жертвой минной войны. За последующие три дня, а, точнее, ночи, американская эскадра потеряла угольщик "Стирлинг" - когда заблудившийся-таки во тьме "Плутон" прошел мимо линии, как крейсеров, так и броненосцев, прежде чем едва не влетел носом в стоявший без огней пароход и благополучно пустил того на дно двумя минами, а также убывший с затопленным машинным отделением на буксире систершипа к родным берегам безбронный крейсер "Марблхед". С учетом же потерявшего ход из-за аварии машины "Йеля", также утянутого на буксире домой, крейсерские силы американской эскадры, не считая ее броненосной части, сократились на треть меньше чем за неделю. И это без какого-либо артиллерийского воздействия со стороны противника! Однако, несмотря на отсутствие боевых повреждений, столь значительный успех стоил испанской эскадре двух третей миноносных сил. "Плутон" так и не смог найти дороги домой до начала рассвета и потому вскоре объявился в Гуантанамо, присоединившись к скромным силам защитников этого небольшого порта, где, в конечном счете, и был затоплен своим экипажем после получения повреждений в бою с американскими вспомогательными крейсерами. А "Террор" из-за прогорания дымогарных трубок котлов приполз с последнего боевого выхода на восьми узлах, после чего встал на прикол из-за отсутствия в порту потребных для ремонта запчастей. Последний же испанский эсминец оказался потерян спустя два дня. В очередной вылазке "Фурор" был обнаружен с небольшой вооруженной яхты "Глочестер" и, получив едва ли не в упор три прямых попадания 152-мм снарядами, едва успел выйти на мелководье, прежде чем пойти на дно, так что над водой остался торчать лишь кончик уцелевшей мачты. Из экипажа же эсминца уцелело чуть более полутора десятка человек, что смогли в темноте добраться до берега, прежде чем силы покинули их. И, к величайшему сожалению контр-адмирала, среди этих счастливчиков не оказалось дона Фернандо Вильямила - командующего дивизионом эсминцев, погибшего вместе со своим небольшим флагманом.
Но не только самоходные мины несли гибель. Так, преодолевший первую линию мин брандер подложил американскому флоту изрядную свинью, не подорвавшись на одной из составлявших ее мин. Все же, начиная уже со второго дня прибытия, корабли американского флота принялись потихоньку закидывать снарядами береговые укрепления испанцев. Естественно, никто не собирался расходовать на подобные действа ресурсы и снаряды главных сил флота, но вот мониторы оказались более чем к месту. Правда, так же, как при Гаване, огонь с больших дистанций не имел никакого эффекта, потому с каждым днем четверка бронированных малышей подходила к берегу все ближе и ближе, пока это не привело к трагедии. Единственный большой мореходный монитор американского флота "Пуританин", превосходивший по всем характеристикам, за исключением мореходности и скорости хода, даже броненосец "Техас", являясь флагманом отряда мониторов, вполне закономерно наскочил на мину, будучи первым в линии.
Лишь благодаря солидному водоизмещению, превышавшему шесть тысяч тонн, и наличию водонепроницаемых отсеков это промежуточное звено между монитором и броненосцем не пошло на дно в тот же миг. Но и спастись кораблю в сложившихся условиях оказалось попросту невозможно. Не прошло и пяти минут, как вода начала заливать барбет носовой установки главного калибра, а спустя еще десять минут корабль полностью ушел под воду, утянув с собой добрую половину экипажа. Последующие обстрелы берега продолжились только после траления, устроенного с применением всех имевшихся на эскадре паровых катеров. Да и то отныне первым в линии всегда шел один из вспомогательных крейсеров. Но, судя по всему, аврал трех дней траления не прошел зря, потому как ни одного подрыва на якорных минах более не случалось.
Получив неутешительные известия о судьбе последнего боеспособного эсминца,
Проведя утром ставший уже ритуалом подсчет участвующих в блокаде кораблей, контр-адмирал не увидел одного броненосного крейсера, броненосца "Айова", что выделялся на фоне прочих своим полубаком тянущимся аж до кормовой башни и монитора. Он бы, конечно, предпочел, чтобы силы противника сократились на пару полноценных броненосцев, но, чего не было, того не было. Да и ждать более было никак нельзя. К его превеликому огорчению, запасы провизии в Сантьяго-де-Куба подходили к концу еще до прибытия испанской эскадры. Более того, флоту даже пришлось делиться припасами, благо таковые имелись в трюме одного из оставшихся с эскадрой вспомогательных крейсеров. Но и те уже начали показывать дно, потому требовалось как можно скорее, либо пробиваться в Гавану, либо отступать обратно в метрополию. Так что серьезного сражения было не избежать. Хотя и бегать от него никто не собирался. Немного отсрочить, подтачивая при этом силы противника - это да. Но не бегать!
По сути, командующий американской эскадрой собственными руками преподнес противнику подарок, рассредоточив все свои корабли изрядно растянутой дугой. Да, таким образом он перекрыл все возможные направления прорыва эскадры противника. Но одновременно позволил тому на полную катушку воспользоваться техническими особенностями трех из четырех имеющихся под командованием Серверы броненосцев.
Что бывшие русские черноморцы, что "Пелайо", в отличие от броненосных кораблей противника, обладали возможностью вести огонь по носу из 4-х и 3-х крупнокалиберных орудий соответственно. Да, пусть их скорострельность, не превышавшая, даже после столь продолжительных тренировок, одного выстрела в шесть минут, была явно недостаточной, да к тому же противник имел возможность отвечать таким же количеством аналогичных орудий, поддерживаемых скорострельной артиллерией среднего калибра, это был шанс достать и пустить на дно наиболее слабые из броненосных кораблей противника, что оказались сосредоточены на восточной оконечности вражеского построения. Именно там лежали в дрейфе два монитора и броненосец "Техас". Единственное, сперва требовалось отвлечь основные силы противника, для чего отряд из трех броненосных крейсеров испанской постройки усиливался последним из тройки бывших русских броненосцев. "Наварин", или, как теперь он назывался, "Эспанья", своей броней и орудиями должен был прикрыть куда более хрупкие корпуса крейсеров от огня американских броненосцев. Для чего он и был поставлен замыкающим в линии, поскольку на западном фланге американского построения присутствовали одни лишь крейсера, и сил прорваться через их заслон вполне должно было хватить у ставшей флагманской "Инфанты Марии Терезы". Во всяком случае, поднявшему на ней свой флаг контр-адмиралу Сервере очень сильно хотелось в это верить.
С первыми лучами солнца 8 августа с находящихся в трех милях от прохода в залив Сантьяго американских кораблей немногочисленные наблюдатели смогли лицезреть появление противника, к схватке с которым они столь тщательно готовились все последнее время. Едва шедшая головным "Инфанта Мария Тереза" показалась в узости прохода в залив, над водами раздался перезвон колоколов и перелив боцманских свистков, заставлявших матросов подрываться с гамаков и нестись по местам в соответствии с боевым расписанием.
Впрочем, несмотря на неожиданность появления противника, американские моряки смогли продемонстрировать изрядную выучку, и первые снаряды оказались посланы в испанский крейсер еще до того как последний вышел на большую воду и взял курс на запад, двигаясь вдоль берега. Четыре 203-мм и пара 330-мм снарядов встали с недолетом менее чем в кабельтове перед носом испанского флагмана. Могло бы быть и больше, но опасаясь ночных атак эсминцев, успевших изрядно попить крови, американцы расположили свои корабли носом к берегу, чтобы максимально усложнить задачу миноносникам. Потому по выходящим из залива кораблям в первые минуты боя огонь могли вести лишь орудия способные стрелять прямо по носу.
Вслед за открывшим первым стрельбу "Орегоном" заговорили орудия остальных броненосцев и крейсеров, но максимум, чего удалось им добиться - это всадить один шестидюймовый снаряд в высокий корпус испанца, не причинивший тому особого вреда. А между тем на его место уже выползал следующий корабль этой же серии.
Поскольку, несмотря на нахождение в постоянной боевой готовности, ежеминутно поддерживать пары во всех котлах на американских кораблях попросту не могли, с самого начала они сильно проигрывали испанцам в скорости. Именно поэтому все три испанских броненосных крейсера весьма успешно начали отрываться от скопления вражеских броненосцев, расположившихся как раз напротив входа в залив, не получив критических повреждений - пара небольших пожаров и пробоин в небронированных бортах были не в счет. Зато с американскими одноклассниками побоксировать пришлось изрядно.