Вымысел исключен (записки начальника нелегальной разведки)
Шрифт:
Время шло, его нет-нет да разнообразили выходки нашей почты. Кто-то, наверное, незлонамеренно, шутя, стал бросать в наш почтовый ящик газету "Жэньминь жибао" на китайском языке. В семье на это не обратили внимания. Но сразу же об этом вспомнили, когда в декабре 1963 г. в кадрах разведки мне предложили прервать учебу и начать подготовку к командировке в КНР. Почему выбор пал на меня, не владеющего китайским языком, не знаю, но резкое обострение советско-китайских отношений требовало организации разведывательной работы по КНР, которую мы прекратили в октябре 1949 г., ко всему прочему, передав китайским органам безопасности свою агентуру, совершив недопустимый для любой разведки промах в угоду пожеланиям и просьбам
Задача передо мной была поставлена трудная. Ведь с 1949 г. китайские разведчики и контрразведчики проходили подготовку у нас, были частыми гостями на Лубянке. Мы широко распахнули им свою душу и раскрыли сокровенные секреты, но не обратили внимания на отдельные особенности действий китайской верхушки.
Дипломаты и разведчики-китаисты еще помнили, что после своего прихода к власти, во время первого парада на площади Тяньаньмынь, Мао Цзедун сказал Чжоу Эньлаю: "Ну что? Несбыточное, как видишь, с советской помощью осуществилось". На это Чжоу ответил: "Теперь бы с их помощью и удержаться." "Удержимся, но не будешь же ты считать их постоянными союзниками?" - бросил Мао.
Этот вроде бы безобидный обмен мнениями не был случайным, он отражал истинные взгляды Мао Цзедуна. Как стало известно в ходе последующих наблюдений и сбора данных, слегка оправившись после последней гражданской войны и взяв власть в свои руки, китайское руководство еще в 1952 г. развернуло глубоко законспирированную разведывательную работу по СССР, готовило пакет территориальных претензий к Советскому Союзу. Ко всему этому добавлялись острые разногласия по вопросам лидерства и задачмеждународного коммунистического движения, отягощенные еще и отношениями между главами обеих стран.
Начальник Первого Главного управления генерал А.М.Сахаровский, напутствуя меня на работу в Пекине, просил быть осторожным, терпеливым, все перепроверять, не забывать об истории Китая и его отношений с Россией, а также об особенностях психологического склада китайцев, который во многом определяет их отношение к другим странам и их поведение с иностранцами.
В конце августа 1964 г. я улетел в Пекин.
Итак, 1964-1968 гг. я провел в Китае. Пожалуй, это было наиболее критическое время в советско-китайских отношениях. Наши китаеведы и сами китайцы называли его "хорошее плохое" до мая 1966 года, и потом - "плохое-плохое" время.
Постепенно под прикрытием Посольства СССР в Пекине собрался небольшой коллектив разведчиков, которые шаг за шагом включались в работу по обеспечению руководства необходимыми сведениями. Здесь не обошлось и без курьезов. С нас все больше спрашивалисерьезную политическую и оперативную информацию, а это требовало внесения значительных изменений в формы и методы нашей деятельности. Не все сотрудники, помнившие, что "русский с китайцем - братья навек", были готовы к этому. По воле обстоятельств одно из оперативных мероприятий мне пришлось готовить и осуществлять самому. Его результаты дали положительный эффект. Мы обо всем доложили в Москву. Руководство разведки поблагодарило меня за информацию, и выговорило за личное участие: руководи, исправляй, но не лезь сам. Я не обижался на суровость реакции. Я должен был так поступить, чтобы иметь право заставлять других.
Обобщая сегодня весь свой опыт и свою осведомленность по вопросу взаимоотношений в треугольнике Китай-СССР-США, я не могу не согласиться с выводом к которому пришел Пьетро Кваронни в книге "Русские и китайцы. Кризис коммунистического мира": напряженная обстановка на Дальнем Востоке и в ЮгоВосточной Азии по существу была отражением тогдашнего конфликта между США и Россией. Это очень сложный предмет для рассмотрения, но если проанализировать в этой связи действия политических лидеров с1945 г. по сегодняшний
Другим подтверждением этому являются материалы конференции "Круглого стола" американских китаеведов, ученых и политиков, проведенной в конце 1949 - начале 1950 гг., где обсуждались два вопроса: "на каких условиях Китай пойдет против России и как повернуть традиционную китайско-русскую вражду на Север".
Тогда в Китае всего этого нам видно не было, но Центр это чувствовал и направлял наше внимание в сторону западных представителей, количество которых в Пекине постоянно увеличивалось.
В 1964-1965 гг. в Китае уже полным ходом проводилась так называемая "Программа социалистического воспитания", предусматривавшая выявление противников нового режима из числа сторонников "советского ревизионизма" и подготовку населения для участия в строительстве социализма с учетом специфики развития революции в Китае. Тогда еще даже не всем китайцам было ясно, что это было разбегом для "нового скачка". Тревога в обществе нарастала. Осенью 1965 г., будучи вызванным в Москву, я летел в самолете вместе с одним из представителей Швейцарской партии труда, работавшим в партийной школе Шанхая. Завязалась беседа, он обмолвился о том, что слушатели этой школы изучают вопросы управления большими массами населения по книгам, изданным в гитлеровской Германии. И подчеркнул, что китайцы готовят новую большую чистку своих партийных рядов и всего населения. Руководство разведки поручило нам внимательно следить за развитием обстановки в КНР.
26 мая 1966 г. аспирантка Пекинского университета Ван Гуанмей вывесила на стене здания свое гневное "дацзыбао", клеймящее клику противников Мао Цзедуна, стремящихся свернуть Китай на путь советского ревизионизма и американского империализма.
Направление борьбы и враги были указаны. Началась продолжавшаяся около 10 лет "культурная революция", целью которой был пересмотр старых и поиск новых путей социально-экономического развития страны при сохранении внешних политических атрибутов курсана строительство социализма. Если внутри страны наносился удар против сторонников группировки Лю Шао-ци и Линь-бяо, то в области внешней политики главный удар, сопровождавшийся громкой трескотней в адрес американского империализма, ведущего войну с вьетнамским народом, был направлен против СССР.
Я не думал затрагивать эту тему, но публикация в "Комсомольской правде" от 15 февраля 1992 г. "Как мы держали палец на красной кнопке" возвратила меня в год 1967-ой - год наибольшего накала в советско-китайском кризисе.
В течение 1966-1967гг. обстановка вокруг представителей "советского ревизионизма" продолжала накаляться. Несколько раз наши сотрудники подвергались нападениям со стороны хунвейбинов. Почти целую ночь я провел недалеко от ворот торгпредства в своем новеньком "Москвиче", облитом клеем, облепленным всякими дацзыбао, с выхлопной трубой, обмотанной соломой (гори, ревизионист, сам себя подожжешь, если заведешь мотор). Напряженность нарастала. Хунвейбины подвергли городок посольства двухнедельной физической и звуковой блокаде, вынудившей нас с помощью других дипломатических представительств провести эвакуацию членов семей.