Вымышленные беседы
Шрифт:
Война «взрывает все устои нормальной жизни» бедных людей, далеких от гражданской власти и армейских штабов. А кто-то на войне неплохо зарабатывает и укрепляет свою власть и финансовое положение.
– В ушах еще громыхали Васькины ругательства. Его «блатная музыка» смешила меня. Я уже понимал, что он «стучит по блату» не потому, что близок к воровскому мирку, а потому, что, как и многие наши не шибко образованные парни, по уши влюблен Васька Баламут в дешевую и заразительную «воровскую романтику».
– Эту романтику никто
– Посмотрите на теперешних бизнесменов. Абсолютно олигофренический тип мышления. Железная хватка, высоко развитые инстинкты, грубое недоразвитие интеллекта, неумение просчитать больше одного хода вперед, животный практицизм и моральная идиотия в тяжелой форме.
– Овидий Александрович, бизнесмены, описываемого Вами типа, вышли, скорее всего, из бандитов, родители которых, а может быть и они сами, воспитывались на «воровской романтике». Ведь если вспомнить послевоенные годы, то на 10-15 нормальных семей, проживающих в 1-2-х этажных домах, приходились 1-2 семьи воров и 1-2 семьи милиционеров.
И в те годы и сейчас к этому явлению относились и относятся как к явлению неизбежному, свидетельствующему о разном развитии интеллекта и уровне человеческой зрелости.
Может быть, в ходе эволюции, если государство будет предпринимать для этого активные воспитательные действия, эта разница уменьшится, только вот насколько эффективны будут эти действия и сколько лет на это потребуется? Об этом сейчас вряд ли кто-нибудь сможет сказать. НИИ образования РАН, похоже, занимается другими проблемами – их больше заботит от изучения каких произведений русских писателей нужно отказаться в школе.
– Эти «может быть», эта проклятая подозрительность начинают сводить меня с ума. Недаром говорят: кто украл, на том один грех, а у кого украли, на том сто – всех подозревает…
– Это все – нервы. А нервы, как известно, надо лечить. Подозревать всех, или какого-нибудь конкретного человека в чем-либо не имеет никакого смысла. Это дело специалистов. После прокола, допущенного Н. С. Хрущевым в определении года наступления коммунизма, никто не решается говорить о чем-то и называть конкретные сроки. Даже президент и правительство отказались от государственного планирования на перспективу, хотя бы ограниченную сроками их избрания, с указанием: что и когда планируют сделать. Удобная позиция – ничего не планировать и ни за что не отвечать. «Может быть», что-то и сделают полезное для народа и страны за время своего пребывания у власти, а «может быть», и нет. Хотите – сходите с ума, хотите – нет. Их это не волнует.
– Было время и я преклонялся перед этим человеком. В каждом слове его мне мерещилась значимость; надутость и напыщенность принимал я за величие, даже тупое молчание казалось красноречивой паузой, а бессмысленный подчас взгляд – орлиным взором.
– До 1953 года все высокопоставленные руководители, пытались подражать И. В. Сталину. Чины поменьше – своему непосредственному руководителю и так далее…
Что главное Вы хотели бы услышать от них?
– Моя честь – моя совесть.
– Похоже, Вы, Овидий Александрович, как и я, мечтатель и идеалист. Такие понятия, как «честь» и «совесть» не имеют нынче хождения и большинству нынешних руководителей всех уровней власти и муниципальных предприятий не свойственны.
– На войне родина требует от нас самоотвержения во всем – отказа от многих радостей жизни, от свободы воли, даже высшего самоотвержения – самопожертвования, отказа от жизни. Но наша родина никогда не захочет отнять у нас нашу честь, нашу совесть. А те командиры, те «полпреды», что захотят этого – враги родины, истинные враги народа, потому что они отнимают честь и совесть у народа.
– Овидий Александрович, не могу с Вами не согласиться. Но сейчас нынешние идеологи или архитекторы политических и экономических реформ, как их еще называют, и не требуют от народа отказа от чести или жизни, они просто демонстрируют, что могут вполне спокойно жить без чести и совести, но со всеми радостями, которые только может подарить жизнь. И их не волнует, что думают по этому поводу люди, и как они собираются жить – с честью или без чести, с совестью или без совести… Они свой выбор сделали. И каждый из нас должен сделать свой выбор, не глядя на них, а заглянув в свои сердца и свои души.
– Сам Самсонов (командир отряда диверсантов-десантников, а впоследствии партизанской бригады – прим. авт.) видно, хотел сломать меня, сделать своим сообщником, и теперь он считал, что добился своего. А к сообщникам своим, к людям покорным ему, он относился с брезгливым презрением.
– Мне доводилось встречать подобных людей, уважающих только силу и только сильных людей, способных им противостоять, а может быть, опасавшихся, что они могут оказаться сильнее их, и делавших вид, что уважают. От таких людей нельзя ожидать искренности в отношениях. Они лживы и подозрительны, что и окружающие их такие же, как и они, поэтому стараются сломать и сделать своими сообщниками всех, кто находится у них в подчинении или встречается на жизненном пути.
– Власть что мед – лакомятся им и медведи и мухи, только мухи дохнут от жадности, попав на мед.
– Похоже, что человекообразные «мухи» от жадности не дохнут. Они ненасытны и жадны до меда и всего вкусненького. А власть для них – это даже не мед, а наркотик, который они стремятся заполучить любым доступным способом. И они не могут добровольно отказаться от власти, так как становятся зависимыми от неё и тех, кто их в неё привел. А зависимость от этой болезни врачи не могут вылечить так же, как пристрастие к азартным играм у лудоманов.