Вынужденная помощница для тирана
Шрифт:
Я выхожу со двора на улицу, но дальше идти не получается. Меня останавливают двое мужчин в масках. Бьюсь изо всех сил, но меня быстро и профессионально скручивают и укладывают на землю, заломив руки. Глаза застилают слезы. Кричат прохожие и люди во дворе. Я громко зову на помощь и прошу вызвать полицию.
– Тише, принцесса. Будь спокойнее, – вкрадчиво произносит мне практически на ухо тот, кто навалился на меня сверху и держит руки. Я сейчас не могу анализировать. Только фиксирую происходящее, чтобы потом осознать. Все мое внимание приковано к Матвею, которого уносят все дальше. –
Что? Меня? Забрать?
– Так, а что это тут у тебя?
Из моих рук насильно вырывают бумаги, которые я до этого на автомате судорожно сжимала. Рыдающего мальчика уже отнесли к черной тонированной машине. Дверь открывается, я замечаю, как из салона к Матвею тянутся чьи-то мужские руки. Запоминаю каждую деталь. Руки. Их обладатель одет в деловой костюм, часы, похоже, дорогие. Циферблат золотой и ярко блестит на солнце. Мужчина в маске передает мальчика тому, кто сидит в машине, но Матвей не робкого десятка. В момент передачи умудряется укусить руку принимающего, ужом выскользнуть из рук человека в маске и рвануть в мою сторону. Побег был недолог. Все тот же мужчина в маске тут же схватил мальчика за капюшон.
– Матвей, иди сюда, – слышу я сухой повелительный голос мужчины из авто.
Ребенок даже не смотрит на того, кто в салоне, Матвей плачет, рвется ко мне изо всех своих детских сил, и вдруг:
– Ма-ма! – отчаянный крик ребенка разрезает пространство.
Отчаянный рывок. Несмотря на боль, чудом сбрасываю с себя того, кто до этого придавил меня коленом к земле. Встаю, поскальзываюсь, падаю, но все равно мчусь к Матвею.
– Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма! – без остановки, срывая голос, кричит Матвей.
Мужчина в маске тянет малыша к машине. Сзади меня ловят сильные руки. Я брыкаюсь изо всех сил.
– Маш, да перестань ты! Я беременных женщин не обижаю. Это одно из моих немногочисленных табу. Идем к машине.
Теперь тот, кто сзади, сам подталкивает меня по направлению к Матвею. Не собираюсь медлить и секунды. Рванула к мальчику, но все не так быстро, как хотелось бы, мужчина все держит меня и предпочитает идти неторопливо, вальяжно, словно император. Я около машины.
– Отпусти мальчика, – властный приказ человеку в маске со стороны того, кто меня держит. Теперь я узнала. Давид.
Матвей тут же влетел в мои объятия. Подхватила мальчика на руки и уже готова бежать с ребенком, куда глаза глядят.
– Ты что творишь?! – шипит из салона авто седовласый представительный мужчина в черном костюме и зло зыркает черными глазами. Больше всего этот мужчина похож на супермена. Только состарившегося и очень злого. – Матвейка, иди ко мне, поедем домой.
Мальчик вцепился в меня крепко-крепко, отрицательно покачал головой и четко и твердо произнес:
– Нет!
– Ну вот видишь, пап. Я все могу понять. Но он, в конце-концов, твой внук, свой выбор сделал, смотри, заговорил еще к тому же и маму уже себе подобрал.
– Мама эта – непонятно кто, подстилка небось. У Матвея всего одна настоящая мать, а этих можно хоть пачками мальчику нагнать, пусть выбирает любую. Он еще маленький, все забудет, –
– Это может быть, но ты и отца Матвею, что ли, тоже будешь подбирать? При живом-то и любящем?
– Давид! Ты знаешь ситуацию.
– Знаю. Я вообще много чего знаю.
Порноимператор, так и не сняв свою маску, разворачивает меня лицом к себе, наклоняется и тихо произносит на ухо так, чтобы слышала только я:
– Маш, ну что застыла, иди уже отсюда скорее. Я тут разберусь. И мои вам с Вовой поздравления, – между мной и Матвеем Крамер незаметно впихнул бумаги из поликлиники.
Мне повторять не надо, рванула от машины домой со всех ног. Позади слышу возмущенный крик Матвея Крамера:
– Ты ее знаешь?! Что за…
Дальше я не слушаю.
Мужчины в масках нехотя расступаются передо мной. Вбегаю в пустынный двор – наверняка все предпочли скрыться в доме. Вдали слышу спасительный звук полицейских сирен. Кто-то все-таки вызвал полицию. На пути вижу лежащего на дороге в луже крови и тяжело дышащего Коуча. Наклоняюсь, подхватывая на руки как можно осторожнее и щенка. Матвей мне помогает держать собаку. Тяжело. Пес немаленький, но оставить его здесь одного не могу.
Наконец-то вхожу в подъезд и в лифте сажусь вместе с родным грузом на пол. Неужели все кончилось? Когда лифт на последнем этаже открывается, возле него почему-то стоит наш взволнованный повар. Федор нервно заламывает руки и без конца причитает. Мужчина тут же помогает мне встать, забирает из рук Коуча, пытается взять и Матвея, но мальчик вцепился в меня клещом и ни за что не желает отпускать.
– Я сама донесу, – произношу я и вместе с Матвеем, поваром и щенком добираюсь до квартиры, где мы тут же запираемся на все замки. Только в этот момент позволила себе судорожно вздохнуть и по-настоящему поверить. Все. В безопасности. Матвей со мной. Но расслабляться и лить слезы рано.
– Где все? – твердым, я бы даже сказала, стальным голосом спрашиваю у повара. Где все, когда они так нужны.
Я и Матвей все в крови Коуча. Состояние то еще. Села прямо на пол. Одной рукой успокаивающе глажу по спине Матвея, а другой собаку. Коуч все еще дышит. Надежда есть. Только из-за крови, вымазавшей почти всю шерсть, не могу понять, где ранение.
– Так вас побежали спасать. Сейчас, наверное, их полиция допрашивает или преступников ловят.
– Угу, замечательно просто.
Надеюсь, скоро все вернутся, можно и в компании с полицейскими.
– А где няня Нина?
– Не знаю, – совсем жалко ответил повар.
Ох, надеюсь, с Антониной все хорошо, и она где-то скрылась.
– Федор. Срочно. Вызывай ветеринара. Делай, что хочешь, но он должен быть здесь очень быстро.
– Я бы рад, но у меня нет номеров ветклиник, поиск подходящих ветеринаров, которые находятся поблизости, займет время.
Тут ожил Матвей, поднял голову, выбрался из моих рук и потянул меня куда-то очень быстро. Щенка пока оставила на попечение Федору, обязав повара не прекращая гладить Коуча по голове. Боюсь тревожить собаку. Оказалось, Матвей тянул меня в свою комнату, где мальчик вручил мне свой телефон и открыл базу номеров.