Выпавший из ада
Шрифт:
Она, получив несколько ударов, перехватила хлыст и с силой потянула на себя. Лаг, как и вожак, был самым сильным хардом, однако даже он пошатнулся от её силы и невольно сделал несколько шагов к ней.
Гон видел это и в недоумении, пошёл к их обозу: выхватил сеть и направился обратно к ним. Лаг и Мира тянули хлыст в разные стороны: на кто кого. Все харды замерли. Влезать в бои подручного и вожака – запрещалось.
Тут на неё внезапно опустилась тяжёлая сеть. Девушка попыталась скинуть, но тщетно. На неё
Харды продолжили бой с низами, однако многие уже увидев, что их предводителей взяли в плен, начали терять боевые силы. Некоторых ещё убили, других повязали как пленников. Женщин собрали среди них также немало.
– Вожак, хороший улов! Баб куча.
Подручный сам сорвал с пойманного капюшон и маску.
Серебристые волосы, заплетённые в толстую косу, засветились во мраке.
Харды издали изумлённые звуки. Даже такой отмороженный на всю голову Лаг, с изумлением аккуратно поднял ей голову за волосы.
– Женщина?!
Гон тоже расширил глаза, на миг, потеряв дар речи. Подошёл ближе, снял перчатку с шипами и провёл кончиками пальцев по её щеке.
– Ты… девушка?.. Невероятно.
– Это невозможно, – добавил такой же изумлённый Лаг. – У неё сила десятков мужчин, причём самых свирепых. И… она слишком красива… впервые вижу такую.
Гон внимательно разглядывал её.
– Ты – похожа на мать, только волосы странного цвета, не человеческого. Она была светловолосой. И… ещё красивее. Даже слишком. Но её черты я узнал сразу. Лариндия – жена главы мордов?
От этих слов Мира с ненавистью сузила глаза, ожидая продолжения его следующих слов.
И он продолжил:
– Я… не убивал твою мать. Её изнасиловали мои воины, когда я был на охоте. – Его каменное лицо не выражало никаких эмоций. Не дрогнул не единый мускул. В глазах стоял холод подобно льду. Нет, тому мраку, который окружал это безмолвное место.
– Ненавижу… – процедила сквозь зубы, стараясь сдерживаться из последних сил. Но ей – по сути, огненной натуре удавалось это с большим трудом. Лицо в отличие от вожака хардов ходило ходуном. Дрожали даже кончики губ. А глаза метали молнии.
Ему даже показалось, что они смогли бы запалить всё вокруг. Настолько из её глаз исходил живой жар.
– Понимаю. Но я жестоко казнил всех, кто посмел тронуть мою любимую рабыню.
Я… любил её. Единственную женщину в своей жизни.
После этих слов его зрачки расширились став тёмной бездной, затягивающей жертву в кричащие недра. Так кричала его душа. И Мира это заметила, почувствовав каким-то шестым чувством его боль утраты. Однако с языка слетело другое:
– Мразь. Она была замужем! У неё была я! Мне тогда было всего три года, когда ты лишил меня матери! Ты похитил жену главы!
Её глаза продолжали гореть ненавистью. А как же могло быть по-другому. Ребёнок, не знающий материнской ласки, росший только под присмотром сурового отца, да и то ему не было до неё никакого дела. Вечно занятый делами управления городом. Она была представлена больше сама себе и копировала воинов, каждый день тренирующихся во дворе. Отец поощрял её боевые увлечения. А ей нравился лязг тяжёлой стали. Звук летящих стрел. Глухие удары в щиты. Некому было учить девочку танцевать и вышивать. Мира училась у тех, кого видела, кем восхищалась до поры до времени, пока не узнала низов и их несчастной судьбы: борьбы за выживание.
– Да. Теперь ты займёшь её место, однако тебя никто не посмеет тронуть.
– Я убью тебя… – Прошипела, невольно разглядывая высокого, чересчур мощного мужчину.
Гон взял её лицо за подбородок и заглянул в глаза, в которых вспыхнули искорки. Он отшатнулся.
– Что это? Лаг, ты видел?
– Что, вожак?
– Да нет, ничего, наверное, показалось.
Мира ещё раз попытался вырваться.
– Не пытайся. Ты крепко связана лучшей нашей веревкой и под сильной сетью. Прими свою участь.
– Я лучше вырву твою печень и сожру.
– Грубая девочка. Главное, хочу, чтобы ты сразу узнала. Ты никогда не будешь рабыней. Я… женюсь на тебе, как только мы пребудем в наши родные края.
Харды присвистнули. Даже Лаг захлопал глазами.
– Вожак?..
Гон распрямился и обвёл всех тяжёлым взглядом.
– Харды! Хватит на сегодня нам добычи. Эту девушку все охраняют. Если с ней что-нибудь случится, разорву любого голыми руками.
– Как умерла моя мать? – прокричала пленница.
– Она выпрыгнула из окна моего гарема.
Гон отвернулся и пошёл по направлению на выход из города. Его массивные сапоги со сваленным чёрным мехом по верху, утопали в жиже по щиколотку. Харды гурьбой двинулись за ним. Миру взял Лаг, повалил через плечо и поспешил за вожаком.
– Гон…
– Что? – не оборачиваясь, бросил вожак.
– Ты, правда, решил жениться на этой…
– Да.
– Прости, но она же…
– И что? Да, из проклятых мордов. Да, юна. Да, ненавидит меня. Но… она возродит мою мёртвую душу, отогреет сердце и член.
Девушка опешила.
– Ты – безумный дорбак! Ты мне в отцы годишься! Ненавижу! Всех вас ненавижу.
– Закрой ей рот. Только аккуратно.
Лаг посмотрел по сторонам: закрыть то чистым нечем.
– Эй, рабыни! Дайте чистую тряпку.
Женщины, которых тащили также связанными, засуетились.
– Быстрее!
Ему передали средне чистый кусок от одной из нижних рубашек. Он скомкал его и всунул в рот разъярённой пленнице.
Она извивалась и корчилась, надеясь на свою силу. Однако хардовская верёвка и сеть держали крепко.