Выпуск 1. Том 10
Шрифт:
Пуаро привел десяток фактов, доказывающих справедливость его выводов. Даже сейчас я не имею права рассказывать о них подробно, но речь шла об авариях на подводных лодках, которые произошли месяц назад, а также об авиакатастрофах и вынужденных посадках самолетов. Пуаро утверждал, что ко всем этим случаям причастна Большая Четверка и ее сподвижники. Многие свои злодеяния Большая Четверка совершила при помощи оружия, которое еще неизвестно даже специалистам.
В этот момент премьер-министр задал вопрос, которого мы втайне ждали:
— Вы сказали, что третий член Большой Четверки — француженка? Вы знаете, кто она?
— Вы
Услышав имя знаменитой соотечественницы, продолжавшей дело четы Кюри, Дежардо едва не вывалился из кресла; его лицо побагровело от возмущения.
— Мадам Оливье? Невозможно! Это нелепо! И более того — оскорбительно!
Пуаро покачал головой, но не произнес ни слова. Некоторое время премьер-министр испепелял Пуаро гневным взглядом. Потом несколько успокоился и, посмотрев на министра, с каким-то странным выражением дотронулся до лба.
— Мосье Пуаро — великий человек, — заметил он. — Но даже великие люди иногда слишком увлекаются… какой-то одной идеей, не так ли? Ищут всяких тайных агентов там, где их просто не может быть. Вы со мной согласны, господин министр?
Краутер некоторое время молчал.
— Клянусь, не знаю! — наконец сказал он. — Я всегда верил и сейчас безоговорочно верю Пуаро, но такой поворот…
— Этот неуловимый Ли Чан-йен, — перебил его Дежардо, — кто он такой? Хоть кому-нибудь он известен?
— Мне известен, — раздался вдруг голос Инглеса. Высокий французский гость уставился на него, тот тоже ответил пристальным взглядом, более чем когда-либо напоминая китайского божка.
— Это мистер Инглес, — представил Краутер, — самый опытный наш эксперт по Китаю.
— И вы что-то слыхали об этом Ли Чан-йене?
— Пока ко мне не пришел Пуаро, я считал себя единственным человеком в Англии, кто знает о его существовании. Уверяю вас, господин премьер-министр, что единственный человек в Китае, которого по-настоящему следует опасаться, — это Ли Чан-йен, один из самых блестящих умов современности.
Дежардо был вконец ошарашен. Немного придя в себя, он холодно произнес:
— Может быть, в том, что вы рассказали, и есть доля истины, мосье Пуаро, но что касается мадам Оливье, тут вы роковым образом заблуждаетесь. Она истинная дочь Франции и служит исключительно науке.
Мой друг лишь молча пожал плечами. Потом последовала долгая тягостная пауза, нарушить которую решился Пуаро. Он встал и с чувством собственного достоинства изрек:
— Я хотел, мосье, только предупредить вас. Я предвидел, что вы мне не поверите. Но, по крайней мере, теперь вы будете начеку. Главное, я все сказал, и моя правота будет — увы — подтверждаться новыми диверсиями. Для меня было важно сообщить вам все это как можно скорее… Может статься, что позже мне это сделать уже не удастся.
— Вы хотите сказать… — перебил его Краутер, пораженный мрачной интонацией Пуаро.
— Я хочу сказать, месье, — продолжал Пуаро, — что с тех пор, как я установил личность Номера Четыре, палача-экзекутора Большой Четверки, моя жизнь в опасности. Он ищет меня, чтобы уничтожить любым способом, а он из тех людей, кому удаются подобные миссии. Итак, господа, я с вами прощаюсь. Вот вам ключ, мосье министр, и запечатанный конверт с моим банковским шифром. У меня в портфеле, который хранится в банковском сейфе, собраны все сведения о деятельности Большой Четверки. Там же имеются советы вашего покорного слуги относительно того, что следует предпринять, если случится то, о чем я вас только что предупредил. В случае моей смерти, мосье министр, вы заберете эти бумаги и, если сочтете нужным, воспользуетесь моими советами. А сейчас до свидания, — господа.
Дежардо холодно поклонился, а министр вскочил со стула и пожал Пуаро руку.
— Вы убедили меня, Пуаро. То, что вы говорите, выглядит невероятным, но я вам верю. Всецело.
Инглес вышел вместе с нами.
— Я вполне доволен тем, как прошла беседа, — сказал Пуаро. — Я и не думал, что мне удастся переубедить Дежардо, но теперь я спокоен: если погибну, моя информация не умрет вместе со мной. Что ж, не так уж и плохо!
— Я полностью на вашей стороне, — сказал Инглес. — Между прочим, на днях я еду в Китай.
— А это разумно?
— Нет, — ответил Инглес, — но необходимо. Каждый должен вносить посильную лепту в общее дело.
— Вы храбрый человек! — воскликнул Пуаро. — Если бы это было удобно, я бы обнял вас.
Инглес немного смутился.
— Не думаю, — сказал он, — что в Китае я буду в большей опасности, чем вы в Лондоне.
— Возможно, вы и правы, — признался Пуаро. — Больше всего я опасаюсь, как бы они не расправились с Гастингсом. Меня это очень беспокоит.
Я перебил его, заметив, что и сам могу о себе позаботиться.
Вскоре Инглес попрощался с нами и ушел.
Некоторое время мы шли молча. Вдруг Пуаро произнес фразу, которая меня ошеломила:
— Я считаю, что настало время задействовать моего брата.
— Вашего брата? — удивился я. — Я и не знал, что у вас есть брат.
— Вы меня удивляете, Гастингс. Разве вы не знаете, что у всех знаменитых сыщиков есть брат, [38] который был бы более знаменитым, если бы не его природная лень.
Бывали моменты, когда трудно было понять, шутит Пуаро или говорит серьезно.
38
…у всех знаменитых сыщиков есть брат… — Намек на брата знаменитого Шерлока Холмса, Майкрофта.
— Как зовут вашего брата? — спросил я, все еще сомневаясь.
— Ахилл Пуаро, — мрачно ответил Пуаро. — Он живет поблизости от города Спа в Бельгии.
— А чем он занимается? — продолжал удивляться я, удержавшись от комментариев относительно странной прихоти мадам Пуаро нарекать своих чад мифологическими именами. [39]
— Ничем. Я же вам сказал, что он очень ленив, хотя у него не меньше способностей, чем у меня.
— Он похож на вас?
— В общем, да. Хотя не так красив. И кроме того, он не носит усов.
39
…нарекать своих чад мифологическими именами. — Имя Эркюль восходит к имени героя древнегреческой мифологии Геркулеса, отличавшегося необыкновенной силой и прославившегося своими подвигами. Ахилл (Ахиллес) — имя легендарного греческого героя, одного из храбрейших воинов в Троянскую войну.