Выпуск 1. Том 6
Шрифт:
— Леди Хорбари еще послала ее в конец самолета за шкатулкой, алой шкатулкой...
— Вы хотите сказать, — медля, спросил Фурнье, — что эта девушка... прошла мимо кресла, в котором... сидела ее мать? Мотив. И удобный случай... Да, все так, — вздохнул он. Затем с неожиданной горячностью, совершенно противоречащей обычному состоянию его умиротворенной меланхолии, инспектор грохнул кулаком по столу: — Но, parbleu! Почему никто не заявил об этом раньше? Почему ее не включили в список подозреваемых?
— Я же говорил вам, мой друг, — устало сказал Пуаро. — Это я все позабыл из-за моего несчастного живота!..
— Да,
— Думаю, — робко заметила Джейн, — все оттого, что самолет тогда только вылетел из Ле Бурже и Жизель была жива и здравствовала еще около часа. Похоже, что ее убили гораздо позже.
— Любопытно, — вновь задумчиво тянул Фурнье, — Может... замедленное действие яда? Такое случается...
Пуаро тяжело вздохнул и уронил голову на руки.
— Мне надо подумать. Надо подумать. Неужели все мои соображения абсолютно неправильны?
— Случается, mon vieux, — утешил Фурнье, — и со мной такое бывало. Возможно, случилось и с вами. Иногда приходится подавлять самолюбие и приводить в порядок мысли.
— Да... — согласился Пуаро. — Я, очевидно, уделял слишком много внимания одной вещи. Уверовал, что смог найти определенный ключ, и исходил из этого я решении. Но если я с самого начала ошибался, если эта вещь попала туда случайно, то я должен признать, что был не прав. Должно быть, все так было, как вы говорите. Правда, замедленное действие яда — это явление необычное, даже, можно сказать, невозможное. Но там, где дело касается ядов, всякое случается, Надо, видимо, принять во внимание также идиосинкразию...
Пуаро умолк, обдумывая случившееся.
— Мы должны обсудить дальнейший план, — сказал Фурнье. — В данный момент, я полагаю, было бы глупо возбуждать подозрения у Анны Морисо. Она совершенно уверена, что осталась неузнанной. Ее честные намерения приняты. Мы знаем, в каком отеле она поселилась, и можем поддерживать с ней связь через мэтра Тибо. С законными формальностями всегда можно помедлить. Нами установлены два пункта: мотив и благоприятный случай. Пока что мы должны только принимать на веру то, что у Анны Морисо был змеиный яд. Вопрос также остается открытым в отношении некоего американца, который якобы был в Париже и подкупил Жюля Перро. Возможно, это был Ричардс, муж Анны. У нас ведь только и доказательств, что ее слова о том, что он, мол, в Канаде.
— Вы говорите — муж?.. Да, муж... О постойте, постойте! — Пуаро стиснул пальцами виски. — Все неправильно,.. — забормотал он. — Надо заставить мысль работать методично и последовательно! А я слишком спешу с выводами. Наверное, если... если мои первоначальные предположения были верны... Или неверны... — Он надолго замолчал, затем опустил руки, сел очень прямо и принялся симметрично расставлять две вилки и солонку.
— Давайте рассуждать, — предложил он наконец. — Анна Морисо или виновна, или невиновна. Если она невиновна, то почему солгала? Почему скрыла тот факт, что была горничной леди Хорбари?
— Вот именно — почему? — в тон ему спросил Фурнье.
— Мы полагаем, что Анна Морисо виновна, потому что солгала. Но подождите. Допустим, мое первое предположение было верно. Чему же оно будет соответствовать: вине Анны Морисо или ее лжи? Да, да, здесь должна
Фурнье думал: «Теперь я понимаю, что имел в виду тот англичанин, инспектор Джепп. Этот чудак действительно все усложняет. Он хочет, чтобы дело, которое теперь стало совсем простым и ясным, казалось запутанным. Он не может примириться с прямым решением, не претендуя на то, чтобы оно совпадало с его предвзятым мнением».
Джейн размышляла: «Не могу сообразить, что у него на уме... Почему это девушка не должна была находиться в самолете? Служанка обязана следовать за леди Хорбари... А он, по-моему, просто кривляка... и фигляр...»
Вдруг Пуаро со свистом втянул воздух:
— Ну, конечно же, — сказал он. — Это вполне вероятно; и додуматься можно очень просто. — Он встал. — Придется снова звонить по телефону.
— По трансатлантическому, в Квебек? — спросил Фурнье.
— Нет, на этот раз всего-навсего в Лондон.
— В Скотланд-Ярд?
— Нет, в дом на Гросвенор-сквер. Если только мне посчастливится застать леди Хорбари дома.
— Будьте осторожны, мой друг. Если на Анну Морисо падет хоть малейшее подозрение из-за того, что мы станем наводить о ней справки, это не пойдет на пользу нашим делам. Кроме того, если она насторожится...
— Не бойтесь. Я задам только один вопрос, самый безобидный. — Пуаро улыбнулся: — Если хотите, идемте со мной!
Мужчины вышли, оставив Джейн за столом. Вызов занял немного времени.
Пуаро повезло.
Леди Хорбари была дома и завтракала.
— Отлично. Передайте леди Хорбари, что говорит мсье Эркюль Пуаро из Парижа. — Пауза. — Это вы, леди Хорбари? Нет, нет, все хорошо. Уверяю вас, все в порядке. Нет, вовсе не поэтому. Я хочу, чтобы вы ответили на один вопрос. Да... Когда вы летаете самолетом из Парижа в Англию, То ваша горничная обычно отправляется с вами или едет поездом? Едет поездом... Просто случайно?.. Понимаю... Вы уверены? А-а, она ушла от Вас? Понимаю... Оставила вас нежданно-негаданно? Mais oui, низкая неблагодарность. Верно, верно. Самый неблагодарный народ. Да, да, точно так. Нет, нет, не надо беспокоиться. Au revoir, прощайте. Благодарю вас. — Он повесил трубку и повернулся к Фурнье; глаза его позеленели и загорелись. — Слушайте, друг мой. Горничная леди Хорбари обычно путешествует поездом и пароходом. В день убийства Жизели леди Хорбари в последнюю минуту решила, что лучше будет, если Мадлен тоже полетит самолетом. — Пуаро схватил француза за руку: Быстро, друг мой, — сказал он, — едем в отель! Если моя мысль верна, а я думаю, что так оно и есть, — то нам нельзя терять времени!
— Но я ничего не понимаю. Что все это значит? — Фурнье почти бежал за ним.
Посыльный открыл дверцу такси. Пуаро вскочил в машину и назвал адрес отеля Анны Морисо.
— И поезжайте побыстрее! Быстро!
— Что за муха вас укусила? Что за сумасшедшая гонка?! Зачем такая спешка?!
— Затем, мой друг, что, если моя догадка верна, — над Анной Морисо нависла опасность.
— Вы так думаете? — Фурнье не удалось скрыть скептических ноток, пробившихся в голосе.
— Я боюсь, — сказал Пуаро. — Боюсь. Mon dieu, бог мой, как ползет это такси!