Выпуск 1. Том 6

Кристи Агата

Я позвонил леди Хорбари и получил ответ: да, горничная Мадлен летела потому, что ее хозяйка пожелала этого в самую последнюю минуту, уже перед отъездом!...

Пуаро умолк и перевел дыхание. Мистер Клэнси прокашлялся и сказал:

— Э-хм, мне.. что-то не совсем ясно.

— И когда вы наконец прекратите именовать меня убийцей? — возмутился Норман Гэйль.

— Ни-ког-да! Вы и есть убийца... Погодите, я обо всем скажу.

Всю последнюю неделю мы с инспектором Джеппом занимались только вами... Верно, что вы стали дантистом, чтобы доставить удовольствие вашему дядюшке — Джону Гэйлю. Став его компаньоном, вы приняли и его имя, так как на самом деле вы были сыном его сестры, а не брата. Ваша настоящая фамилия — Ричардс. Под этой фамилией вы проживали прошлой зимой в Ницце. Тогда-то

впервые вы и встретили Анну Морисо. Она была там со своей хозяйкой. История, которую нам рассказала Анна Морисо, была правдива относительно фактов ее детства, остальная же часть ее истории была тщательно подготовлена и отредактирована вами. Анна знала девичью фамилию своей матери. Мадам Жизель бывала в Монте-Карло, играла там, и там кто-то обратил на нее ваше внимание, упомянул при этом ее настоящее имя. Вы тотчас сообразили, что можно заполучить в наследство огромное состояние. Это притягательно подействовало на вашу натуру афериста и игрока. От Анны Морисо вы узнали о деловых связях леди Хорбари с Жизелью, и план преступления сам собою сформировался в ваших мыслях. Жизель, полагали вы, должна быть убита таким образом, чтобы все подозрения пали на леди Хорбари. Вы подкупили клерка в «Юниверсал Эйрлайнз» и устроили так, что Жизель должна была лететь тем же самолетом, что и леди Хорбари. Анна Морисо сказала вам, что поедет в Англию поездом, и вы никак не ожидали встретить ее в самолете! Это подвергло опасности и риску все ваши планы. Если бы полиция узнала, что дочь и наследница мадам Жизели находилась в момент убийства на борту «Прометея», подозрения, разумеется, тотчас пали бы на нее. Вы же рассчитывали, что она вступит в права наследства, имея полнейшее алиби благодаря тому, что в момент совершения убийства находилась в поезде или на борту парохода. Тогда бы вы женились на Анне Морисо. Вы знали, что Анна любит вас самозабвенно, однако вас прежде всего интересовали деньги.

А тут внезапно возникло еще одно осложнение. В Ле Пине вы повстречали мадмуазель Джейн Грей и сами потеряли разум от любви к ней. Страсть толкнула вас на гораздо более рискованную игру.

Теперь вы намеревались заполучить и деньги, и любимую девушку. Вы ведь шли на преступление прежде всего во имя денег и не собирались отказываться от них. Вы напугали Анну Морисо, сказав ей, что если она немедленно заявит о себе и о своих правах на наследство, то тем самым навлечет на себя подозрения в убийстве. Вы убедили ее взять отпуск на несколько дней, поехали с нею в Роттердам и там зарегистрировали брак. Должным образом вы натаскали Анну во всех деталях и заранее снабдили инструкциями о том, как она должна заявить о своих правах на наследство: она не станет говорить ни слова о службе в качестве горничной у леди и непременно подчеркнет, что ее муж во время убийства находился за границей.

К несчастью для преступника, прибытие в Париж Анны Морисо совпало с моим приездом. Меня сопровождала мисс Грей. Это вас никоим образом не устраивало! И мадмуазель Джейн, и я — мы оба могли узнать в Анне Морнсо горничную Мадлен, служанку леди Хорбари. Вы попытались заблаговременно связаться с Анной, но вам не удалось. В конце концов вы прибыли в Париж и узнали, что ваша жена ушла к адвокату. Когда она возвратилась и рассказала вам о встрече со мной, ваша мысль лихорадочно заработала. Теперь более всего вы надеялись на то, что ваша новоиспеченная жена недолго будет владеть своим богатством. К тому же вы оба после свадьбы желали поскорее покинуть места, связанные с убийством. Трогательно! Полагаю, вы сперва хотели проделать все это не спеша. Вы, Гэйль, уехали бы в Канаду под предлогом потери практики.

Там вы жили бы под фамилией Ричардс и ваша жена присоединилась бы к вам.

Вскоре миссис Ричардс скончалась бы, оставив все свое состояние вам, неутешному вдовцу. Тогда вы вновь возвратились бы в Англию, но уже под именем Нормана Гэйля... Вы имели бы и богатство, достаточное для удачных спекуляций, и смогли бы жениться на Джейн. Но вы решили ускорить события: зачем попусту терять столько времени!

Пуаро вновь умолк, а Норман Гэйль, запрокинув голову, расхохотался:

— Вы, мсье Пуаро, здорово отгадываете, что намереваются делать люди!

— Вам подошла бы профессия сочинителя,

мистера Клэнси! — В голосе Гэйля звучала ненависть. — Да никогда в жизни я еще не слышал подобной смеси клеветы и чепухи! То, что вы навоображали и представляете себе, мсье Пуаро, едва ли может служить доказательством!..

Пуаро мгновение пристально глядел на Нормана Гэйля, потом почти торжественно изрек:

— Возможно. Но в таком случае, у меня есть доказательства!

— Неужели? — с издевательской ухмылкой вскричал Норман Гэйль. — Может, у вас есть доказательства того, как я убил старуху Жизель? Но все пассажиры превосходно знают и подтвердят, что я никогда не проходил мимо нее!

— Сейчас я расскажу вам, как вы совершили преступление! — сказал Пуаро. — Что вы скажете о содержимом вашего чемодана? Вы ехали на отдых.

Зачем брать белый льняной пиджак дантиста? Вот какой вопрос задал я себе. И ответил: потому что он похож на куртку стюарда!

Вот вам весь путь, по которому вы шли. Когда стюарды подали кофе и удалились в другое отделение «Прометея», вы продефилировали в туалет, надели там свой пиджак, набили щеки ватными тампонами, вышли в салон, схватили из ящика в буфетной кофейную ложку, с ложкой в руке быстро направились к столику Жизели. Вонзили дротик в шею жертвы, мгновенно открыли спичечный коробок, выпустили осу, поспешили обратно в туалет, сняли пиджак и, уже не торопясь, возвратились на свое место. Все заняло каких-нибудь полторы-две минуты. Подчеркиваю психологический фактор; никто никогда не обращает внимания на стюарда. Единственным человеком, который мог бы вас опознать, была мадмуазель Джейн. Но вы же знаете женщин! Как только женщина остается одна (особенно если она путешествует в обществе привлекательного молодого человека), она тотчас щелкает замочком сумочки, чтобы взглянуть в зеркальце, напудрить нос и освежить помаду!..

— В самом деле? — продолжал глумиться Гэйль. — Интереснейшая теория; но она абсолютно несостоятельна! Что-нибудь есть у вас еще?

— О! Еще много, — спокойно продолжал Пуаро. — Как я уже утверждал, в доверительном разговоре любой человек способен себя разоблачить... Вы довольно дерзко упомянули, что были на ферме в Южной Африке. Вы только не сказали — это я уже выяснил позже, — что эта ферма была змеиным питомником...

Только теперь впервые Норман Гэйль невольно выказал страх. Он вновь попытался возразить, но слова явно не повиновались ему...

— Вы побывали там, — продолжал Пуаро, — под своим собственным именем Ричардса! Вашу фотографию, переданную туда нами по фототелеграфу, там опознали. По этой же фотографии вас опознали и в Роттердаме как некоего Ричардса, женившегося на Анне Морисо!

Норман Гэйль снова попытался заговорить, но звуки, клокоча, застревали у него в горле. Он мгновенно осунулся. Красивый, энергичный молодой человек внезапно превратился в ясное жалкое существо, чьи губы дрожали, а глаза искали спасительного сочувствия и... не находили его...

— Вас погубила торопливость, — сказал Пуаро. — А начальница «Института Марии» еще более ускорила события, отправив телеграмму Анне Морисо.

Игнорировать эту телеграмму было бы неразумным. Вы внушили жене, что если она не скроет некоторых фактов, то или ее, или вас качнут подозревать в убийстве, коль уж, к несчастью, вы оба оказались в самолете во время совершения преступления. Когда же, встретившись с Анной, вы узнали о ее беседе со мной, вы заторопились еще больше. Испугались, что я узнаю правду от Анны, а может, думали, что она и сама начинает подозревать вас. Вы вынудили ее покинуть гостиницу, усадили в поезд, согласованный с пароходным расписанием. Там вы силой заставили Анну Морисо принять синильную кислоту и зажали в ее руке пустой флакончик.

— Отвратительная ложь!

— О нет! На шее Анны были синие следы пальцев. — Отвратительная, гадкая, гнусная ложь!

— Вы второпях даже оставили отпечатки ваших; пальцев на флаконе!..

— Вы лжете! Я был в пер...

— А-а! Вы были в перчатках? Я полагаю, мсье, что это небольшое признание окончательно изобличает вас...

Побагровев от ярости, с перекосившимся до неузнаваемости лицом, Гэйль кинулся на Пуаро. Инспектор Джепп, однако, опередил его. Схватив Гэйля за руки, Джепп громко и отчетливо произнес: