Выпуск 1. Том 7
Шрифт:
— С минуты на минуту я жду врача, — объяснил Жиро. — Хотя едва ли он нужен. В причине смерти этого человека нет сомнений. Он заколот в сердце, и смерть, должно быть, наступила мгновенно.
— Когда это произошло? Вчера вечером?
Жиро покачал головой.
— Едва ли. Я не медицинский эксперт, но этот человек мертв гораздо больше двенадцати часов. Когда, вы говорите, видели нож в последний раз?
— Вчера около десяти часов утра.
— Тогда я склонен думать, что преступление совершено вскоре после этого.
— Но
Жиро захихикал.
— Вы делаете удивительные успехи! Кто вам сказал, что он был убит в этом сарае?
— Ну, — я почувствовал раздражение, — я… я это предположил.
— Вы явно незаурядный детектив! Посмотрите на мертвого. Разве так падает человек, заколотый в сердце? Ноги аккуратно сложены, а руки прижаты к бокам. И разве может человек лежать на спине и ждать, когда его заколют, не пытаясь даже защищаться? Это нелепо, не так ли? Но посмотрите сюда, — он направил фонарь на землю. Я увидел на мягком грунте многочисленные вмятины. — Его притащили сюда двое уже после смерти. Их следы не видны на твердой почве снаружи, и они были достаточно осторожны, уничтожив их здесь. Но мне все же удалось установить, что одна из них — женщина.
— Женщина?
— Да.
— Но как вы это узнали, если следы уничтожены?
— Как ни старались убийцы уничтожить свои следы, отпечатки каблучков женских туфель все же кое-где остались. А вот другое доказательство.
Наклонившись вперед, он что-то снял с рукоятки ножа и протянул мне. Это был длинный черный женский волос, похожий на тот, который Пуаро обнаружил на спинке кресла в библиотеке.
С легкой ироничной улыбкой Жиро снова обмотал его вокруг ножа.
— Насколько возможно, мы оставили все как было, — объяснил он. — Это доставит удовольствие следователю. Заметили ли вы еще что-нибудь интересное?
Я был вынужден отрицательно покачать головой.
— Посмотрите на руки убитого.
Я посмотрел. Обломанные бесцветные ногти и грубая кожа ни о чем мне не говорили. Я взглянул на Жиро вопросительно.
— Это руки явно не джентльмена, — пояснил он. — А одет он, напротив, как обеспеченный человек. Странно, не так ли?
— Очень странно, — согласился я.
— На его одежде нет меток. О чем это говорит? О том, что этот человек пытался выдать себя за кого-то другого. Почему? Боялся ли он чего-то? Пытался ли бежать? Пока мы этого не знаем, но нам ясно одно: он так же сильно желал скрыть свою личность, как мы — опознать ее.
Жиро снова посмотрел на тело.
— Как и раньше, на ручке ножа нет отпечатков пальцев. Убийца опять был в перчатках.
— Значит, вы думаете, что убийца в обоих случаях один и тот же? — с нетерпением спросил я.
Жиро стал непроницаемым.
— Неважно, что я думаю. Увидим. Маршо!
В двери появился полицейский.
— Почему до сих пор нет мадам Рено? Я послал за ней четверть часа назад.
— Она уже идет, с ней сын.
— Хорошо.
Маршо отдал честь и через минуту появился с мадам Рено.
С коротким поклоном Жиро двинулся ей навстречу.
— Сюда, мадам. — Он повел ее в угол сарая, а потом, неожиданно отойдя в сторону, спросил:
— Вот убитый человек. Вы его знаете?
Глаза Жиро словно буравчики сверлили лицо мадам Рено. Он старался прочитать ее мысли, не пропустить ни одного движения.
Но мадам Рено оставалась совершенно спокойной, даже слишком спокойной, как мне показалось. Она смотрела на труп без всякого интереса, не проявляя признаков волнения.
— Я никогда в жизни не видела этого человека, — сказала она.
— Вы уверены?
— Совершенно уверена.
— Вы не узнаете в нем одного из напавших на вас?
— Нет, — мне показалось, она на мгновение заколебалась. — Не думаю. У тех были бороды, правда, следователь думает, что фальшивые, но все равно нет. — Чувствовалось, что мадам Рено приняла определенное решение. — Я уверена, что ни один из тех двух не был похож на него.
— Благодарю, мадам. Это все.
Мадам Рено вышла из сарая с высоко поднятой головой, солнце сверкало в серебряных нитях ее волос.
Жак Рено тоже не смог опознать труп и вел себя при допросе совершенно естественно.
Жиро тихонько хмыкнул. Трудно сказать, доволен он был или огорчен. Он обратился к Маршо.
— Другая дама тоже здесь?
— Да, месье.
— Тогда приведите ее.
«Другой» оказалась мадам Добрейль. Она была возмущена и явно демонстрировала свое негодование.
— Я возражаю, месье! Это насилие! Какое отношение я могу иметь ко всему этому?
— Мадам, — сухо сказал Жиро, — я расследую не одно, а два убийства. Насколько я знаю, вы могли совершить оба.
— Как вы смеете? — крикнула она. — Как вы смеете оскорблять меня? Это низко!
— Низко? А что вы скажете об этом? — Жиро снял с ножа волос и протянул ей. — Видите ли вы это, мадам? — он подошел к ней вплотную. — Разрешите посмотреть, не похож ли он на ваши?
Вскрикнув, мадам, Добрейль отпрянула назад, губы ее побелели.
— Это не мой волос, клянусь. Я ничего не знаю о преступлении, вернее об обоих преступлениях. Каждый, кто на меня наговаривает, лжет! О боже, что мне делать?
— Успокойтесь, мадам, — холодно прервал ее Жиро. — Никто вас пока ни в чем не обвиняет. Но вы хорошо сделаете, если постараетесь правдиво отвечать на мои вопросы.
— На какие угодно, месье.
— Посмотрите на мертвого. Не видели ли вы его раньше?
Слабый румянец снова появился на ее лице. Подойдя поближе, мадам Добрейль посмотрела на жертву с явным любопытством. Потом покачала головой.
— Я его не знаю.
Сомневаться в искренности мадам Добрейль было невозможно, слова ее прозвучали так естественно. Кивком головы Жиро отпустил ее.