Выпуск 1. Том 7
Шрифт:
Я раскрыл справочник, который перед этим достал с полки.
– Черстон, графство Девоншир, – прочитал я. – От вокзала Паддингтон – 204 /4 мили. Население – 656. Похоже, совсем крохотное местечко. Несомненно, нашего приятеля там заметят.
– Даже если так, то все равно ценой еще одной жизни, – сказал Пуаро. – Какие есть поезда? Мне кажется, что поездом будет быстрее.
– Есть ночной поезд – спальный вагон до Ньютон-Эббот – прибывает в 6.08 утра, а в Черстон – в 7.15.
– Отходит с Паддингтона?
– Да, с Паддингтона.
– Поедем этим, Гастингс.
– У вас вряд ли будет время для сбора
– Какая разница, когда мы получим печальные известия: ночью или завтра утром?
– Вообще-то да.
Я кое-что сложил в чемодан, пока Пуаро еще раз звонил в Скотленд-Ярд.
Через несколько минут он зашел в спальню и спросил:
– Позвольте, что вы здесь делаете?
– Я за вас собрал ваши вещи. Думал, это сэкономит время.
– Поменьше эмоций, Гастингс. Это действует на ваши руки и здравый рассудок. Разве так складывают пальто? И посмотрите, что вы сделали с моей пижамой. Если разольется шампунь, что будет?
– Черт возьми, Пуаро! – заорал я. – Вопрос жизни и смерти. Какая разница, что будет с нашей одеждой?
– У вас нет чувства меры, Гастингс. Вы не сядете в поезд раньше, чем он придет, а порча одежды ни в коей мере не предотвратит убийства.
Силой вырвав у меня чемодан, Пуаро принялся упаковывать его сам.
Он пояснил, что нам надо взять письмо и конверт с собой. У Паддингтона нас встретит кто-нибудь из Скотленд-Ярда.
Когда мы прибыли на перрон, первым, кого мы увидели, был инспектор Кроум.
Он ответил на вопросительный взгляд Пуаро:
– Новостей еще нет. Все, кто есть, подняты на ноги. Все лица, чье имя начинается на С, по возможности предупреждаются по телефону. Шансов мало. Где письмо?
Пуаро передал его.
Тот рассмотрел конверт, тихо чертыхаясь.
– Надо же, какое невезение, звезды со своим дурацким расположением на стороне этого субъекта.
– А вам не кажется, – предположил я, – что это сделано преднамеренно?
Кроум покачал головой:
– Нет, у него свои правила – идиотские правила, – и он их придерживается. Четкое предупреждение. Это пункт. Вот где проявляется его хвастовство. Я почти уверен, что этот малый пьет виски «Белая лошадь».
– О, это гениально! – воскликнул Пуаро. – Он пишет письмо печатными буквами, а напротив стоит бутылка.
– Вот именно, – сказал Кроум. – Любой из нас время от времени делает то же самое, подсознательно копируя то, что стоит перед глазами. Он начал писать «Уайт» и продолжил «хорс» вместо «хэйвн»…
Как выяснилось, инспектор тоже едет на поезде.
– Даже если по какой-то счастливой случайности ничего не произошло, надо быть в Черстоне. Наш убийца там или был там сегодня. Один из моих людей сидит на телефоне до отхода поезда на случай, если что-то поступит.
В тот момент, когда поезд тронулся, мы увидели человека, бегущего к перрону. Он поравнялся с окном инспектора и что-то выкрикнул.
Мы с Пуаро поспешили по коридору и постучали в купе инспектора.
– Что, есть новости? – спросил Пуаро.
Кроум спокойно ответил:
– Плохие. Сэр Кармайкл Кларк [6] найден с пробитой головой.
Сэр Кармайкл Кларк, хотя и не имел громкого имени, был человеком довольно высокого положения, а в свое время – очень известным ларингологом. Уйдя на пенсию, он посвятил себя одной из самых больших страстей
6
Carmicael Clarke.
Не требовалось особой сообразительности, чтобы представить, какой шум вызовет в прессе его смерть, последовавшая за смертью молодой и симпатичной Бетти Барнард. Дело усугублял тот факт, что это случилось в августе, когда газеты испытывают недостаток в интересных материалах.
– Хорошо, – сказал Пуаро, – возможно, огласка сделает то, что не удалось сделать частными усилиями. Теперь вся страна будет выслеживать ABC!
– К сожалению, – заметил я, – это то, что он хочет.
– Верно. Но это погубит его. Окрыленный успехом, он станет неосторожен… На что я надеюсь, так это на то, что он может быть опьянен своею ловкостью.
– Пуаро, это так необычно! – воскликнул я, внезапно пораженный одной мыслью. – Вам не кажется, что это первое преступление такого сорта, которое нам с вами приходится расследовать?
– Вы совершенно правы, мой друг. До сих пор судьба преподносила нам работу изнутри. То была история жертвы широко известной. Важными моментами являлись: кому выгодна смерть? Какие благоприятные возможности были у тех, кто находился рядом, для совершения преступления? Это всегда было «интимное преступление». А здесь впервые в нашей с вами практике имеет место хладнокровное, беспристрастное убийство. Убийство извне.
Я содрогнулся:
– Это довольно ужасно.
– Да. С самого начала я, когда прочитал то письмо, почувствовал, что здесь есть что-то уродливое… – Он раздраженно стал жестикулировать. – Нельзя давать свободу нервам… Это – ничуть не хуже, чем самое обычное преступление…
– Это… это…
– Разве хуже, когда лишают жизни незнакомца, а не кого-то из близких и дорогих – того, кто доверяет вам?
– Это хуже, потому что это безумно…
– Нет, Гастингс. Это не хуже. Это всего лишь труднее.
– Нет, нет же! Я не согласен с вами. Это бесконечно страшнее!
Эркюль Пуаро задумчиво произнес:
– Тогда его будет легче раскрыть, потому что оно безумно. Преступление, совершенное хитрым и здравомыслящим человеком, было бы намного запутаннее. Если бы кто-то смог хотя бы найти истинный мотив… Это алфавитное дело… в нем столько противоречий… Если бы я смог увидеть мотив, все стало бы просто и ясно… – Он вздохнул и покачал головой. – Эти преступления не должны иметь продолжения. Скоро, скоро я должен докопаться до истины… Пойдемте, Гастингс. Поспим немножко. Завтра нам предстоит многое сделать.